– Интересная информация, доктор, – сказал инспектор. – Вы считаете, что миссис Лакланд говорила это всем, или же сказала вам по секрету?
– Не имею представления. В тот день, когда она объявила об этом, она, конечно, была взволнована, и она не привыкла молчать, зная, что может раздразнить кого-либо.
– Вы не знаете, как она собиралась распорядиться деньгами прежде чем решила оставить их вам?
– Нет. Иногда она говорила о своих деньгах, но не о том, кому их завещает. Она наслаждалась, делая намеки и окружая себя таинственностью.
– Понимаю. Доктор, как вы приняли эту новость? Она немного смущает, не так ли?
– Так и было бы, не знай я как следует миссис Лакланд и ее злобность. Я принял это как бы в шутку, да мне показалось, что так оно и есть. Я сказал ей, что не могу претендовать на ее доброту, и что у нее еще есть целый день на то, чтобы передумать, да и, в любом случае, ее здоровье достаточно хорошо, чтобы она смогла еще долго прожить. Бедная старушка… Конечно, она протестовала, утверждая, что твердо намерена, и все такое…
– Ну, доктор, все выглядит так, словно кто-то настроен к вам крайне недоброжелательно и хочет одним махом лишить вас состояния, и, к тому же, свалить на вас убийство! – заявил Пардо.
Они с суперинтендантом попрощались с доктором и отправились к мистеру Ренни.
Они прошли полмили или около того, не обсуждая дело. Оба были поглощены мыслями. Пардо думал о докторе – единственном персонаже, с которым он общался. Он размышлял о крепком красивом мужчине, его подвижном лице и потрясшей его вспышке чувств, когда оказалось, что Смерть смогла отнять его триумф, забрав почти оправившуюся от болезни жертву. Он думал об анонимных письмах и обещанном наследстве. Последнее могло быть ключом к делу. Допустим, врач стал мишенью для чьей-то ненависти. Чьей?
– Интересно, кого он мне напоминает? – сказал Пардо вслух.
– Муссолини, – выпалил суперинтендант, не уточняя ход мысли инспектора.
Глава 7. Мистер Ренни вспоминает…
Мы думаем, что наши дети – часть нас самих, но, вырастая, они прекрасно разуверяют нас.
Маркиз Галифакс «Мысли и размышления»
Мистер Ренни взял у Пардо сигарету, но не зажег ее. Он перевел взгляд с инспектора на суперинтенданта и обратно, по привычке делая вид, что обдумывает даже самые тривиальные действия.
– Джентльмены, вы совершенно уверены, что для решения вашей проблемы вам нужна столь подробная предыстория, что мой рассказ нужно начать с событий, скажем, семидесятилетней давности?
– Мистер Ренни, нам бы хотелось выслушать все, что вы смогли бы нам рассказать, – ответил Пардо. – Так что говорите.
– Хорошо, – согласился Ренни. Очевидно, ему нравилось обдумывать последовательность рассказа. Не прошло и пяти минут, как инспектор Пардо решил, что лучше позволить старому адвокату излагать информацию так, как ему удобнее. Если добиться взаимного удовлетворения, то и результат будет лучше.
Мистер Арчибальд Ренни был маленьким, аккуратным семидесятидвухлетним джентльменом, уважительно относившимся к точности и логике, что прекрасно характеризировало его жизненную позицию. Даже в его внешности не было никаких несоответствий, кроме разве что производимого им впечатления полноты, хотя у него не было лишнего веса. Его седые волосы с четким пробором ровно посередине превосходно сочетались с почти инфантильно розовыми щеками и бесхитростными голубыми глазами, свидетельствовавшими о гармонии между старостью плоти и юностью духа. Он был честным пожилым джентльменом, почтительно относившимся к законам, с которыми он работал. Сейчас он нуждался в самоконтроле, ставшем его второй натурой. Его ужасно смутили обстоятельства смерти миссис Лакланд, да еще как раз перед тем, как она собиралась обратиться за его услугами.
Он принял полицейских в своем кабинете, окна которого выходили на жилище священника и прекрасное пространство, служившее Минстербриджу местом для отдыха и площадкой для детских игр. В четверг утром адвокат получил письмо от миссис Лакланд и приготовился ко встрече на следующий день, но вместо этого в назначенный час он получил телефонное сообщение о смерти клиентки, что поначалу потрясло его. Пардо, желавший получить побольше информации о прошлом убитой женщины, честно сказал об этом юристу. Он предположил, что Ренни знает о семье Лакландов больше кого-либо другого в Минстербридже, и мог бы рассказать о предыстории сложившейся ситуации.