– Мистер Ренни, вы тогда как-нибудь прокомментировали ее намерения? – спросил инспектор.
– Очень коротко. Я напомнил ей о мисс Буллен, полагая, что миссис Лакланд может исправить упущение, но та лишь рассмеялась и заявила, что мисс Буллен прекрасно знает, как позаботиться о себе. Я ничего не ответил, ведь я верил, что миссис Лакланд вскоре может переменить мнение и распределить деньги иначе.
– Резонный вывод, – кивнул Пардо. – Но, кажется, на этот раз старушка настроилась решительно: доктор Фейфул сказал нам, что в последний день своей жизни она упоминала о том, что оставит ему все свои деньги.
Адвокат приподнял бровь.
– О, я не знал этого, – заметил он и словно собирался что-то добавить, но промолчал.
Глава 9. Звезда из Челси
Ну, обвинять, не предъявив улик, немного стоит.
Отелло[11]
На следующий день Пардо отправился в Лондон, чтобы увидеться с Яном Карновски. Дознание было назначено на понедельник, но это была лишь формальность, так как полиция намеревалась попросить отсрочку на уточнение обстоятельств.
Хотя сейчас Карновски и был без работы, вряд ли его можно было легко застать дома, но несмотря на это, инспектор решил попытаться прийти внезапно, не оповещая его заранее о грядущем визите полиции. Приближаясь к вокзалу Виктории, инспектор размышлял о том, что сейчас он увидит разницу между кинозвездой на экране и тем же человеком, но при выключенной камере. Сам инспектор хоть и был нечастым посетителем кинотеатров, но все же невольно восхищался игрой Карновски в тех немногих фильмах, которые он видел. Уравновешенность и умелое мастерство, скупые жесты, тем не менее намекавшие на скрытую необузданность нрава – все это привлекало Пардо, ведь он восхищался утонченностью, в чем бы она ни проявлялась. Также он удивлялся актерскому таланту, позволявшему полностью вжиться в роль, но при этом не теряя личного обаяния, за демонстрацию которого так охотно платила публика. Фильм о Лоренцо Медичи. И поклонники Карновски смогли насладиться игрой своего кумира, и историки не смогли придраться ни к каким неточностям в том, как изображен великий флорентинец. Даже русский фильм, Пардо забыл его название, стал триумфом – несмотря на бессвязный сценарий и явную наигранность, польский актер смог получить похвалу от требовательных критиков.
Размышляя об этом, Пардо не мог дождаться встречи, предполагая, что под маской артиста он обнаружит человека совсем другого склада.
Оказавшись на вокзале Виктории, инспектор взял такси до Тайт-сквер. Горячий воздух, скопившийся между землей и небом, не смог помешать легкому бризу с набережной обдать сквознячком узкий вход на площадь. Здесь, в двух шагах от Оукли-стрит, располагался квартал долговязых домов с металлическими изгородями, милый и уютный, все еще не поверженный последний оплот викторианства.
Дом под номером 110 стоял в середине квартала и сверкал латунью. Как и многие соседние дома, он переживал метаморфозу, превращаясь из фамильного особняка в дом на несколько квартир. Карновски занимал одну из них на третьем этаже. Конечно, здесь не было лифта, и инспектор добрался до жилища актера при помощи лестницы. Он позвонил в дверь, и долго ждать ему не пришлось. Низкорослый слуга с плутовской торжественностью кокни взял визитную карточку Пардо и исчез на полминуты. Удача улыбнулась инспектору. Мистер Карновски был дома, так что не может ли мистер Пардо пройти внутрь?
Пардо вошел в гостиную. Она казалась на удивление большой – особенно по сравнению с лилипутским холлом. Он был обшит серыми панелями, и за исключением роскошного ковра, был обставлен со скромностью и сдержанностью – в них выражался дух мужественности, прибегающей к комфорту только из кокетства. На глаза инспектору попался прекрасный пейзаж Мэтью Смита, но прежде чем он успел насладиться видом, в зеркале над письменным столом он заметил отражение входившего в комнату Карновски.
Двое мужчин осмотрели и оценили друг друга. Пардо быстро понял, что у его сомнений не было никаких оснований. Сила и, возможно, утонченность этого человека были неизменны. Они вовсе не походили на плащ, который можно одевать или же снимать по усмотрению актера.
– Инспектор Пардо, пожалуйста, садитесь, – пригласил Карновски. Говорил он медленно и с выраженным акцентом, словно подчеркивая каждое слово. Но даже не слыша его голос, в нем было легко узнать иностранца. Инспектор присмотрелся к четким чертам лица, глубокому лбу, суровым, но чувственным линиям рта и темным, умным глазам. Очарование, которое испускал этот человек, объясняло, как он смог очаровать мир.