– Да. А на короткой и сухой траве, какой она была до бури, даже борьба не оставила бы много следов. Но, возможно, девушку убили в другом месте, а потом принесли сюда, чтобы спрятать тело. Это место с дорожки не видно.
– Это так, – согласился Вейл. Затем он быстро добавил: – Но, в таком случае, убийца мог бы спрятать труп понадежнее. Все-таки здесь довольно открыто, и тело по-настоящему легко найти, особенно, если начались поиски.
– Ваше замечание наводит на размышления, – задумчиво ответил Пардо и вновь склонился над телом.
Вейл заметил, что инспектор подобрал что-то с платья. Вейл подался вперед, и когда Пардо поднялся, сержант увидел, что инспектор держит что-то вроде грязной тряпочки. Это была окровавленная и перепачканная, но довольно сухая повязка.
– Я не видел ее, – заинтересованно отметил Вейл.
– Должно быть, она была под ней и прицепилась к платью, когда я переворачивал девушку, – ответил Пардо. – Грязный лоскут. Но все равно он может повесить человека.
Глава 16. Три визита
Вот компания, с которой можно поболтать.
Джон Форд «Меланхолия влюбленного»
– Есть короткий путь на ферму, – сказал Вейл через два часа. За это время из Минстербриджа приехала и уехала скорая, а Пардо, Солт и сам Вейл успели пообедать в «Трех цаплях».
Было почти четыре. Полицейский хирург бегло осмотрел труп девушки перед тем, как ее отвезли в Минстербридж, и высказал мнение, что смерть наступила от удушения, но вскрытие покажет, не была ли она, например, отравлена. Он осторожно добавил, что Хетти умерла не более двадцати и не менее семнадцати часов назад.
Такая неопределенность не беспокоила Пардо. В этом деле со временем все было ясно. По мнению врача, смерть могла наступить с пяти сорока до восьми сорока. Но Пардо знал, что водитель и кондуктор минстербриджского автобуса видели девушку живой в шесть сорок, когда она стояла на обочине. Водитель из Флэксби, проезжавший без пяти семь, никого не видел. Логично предположить, что Хетти ушла в лес еще до семи, и, судя по тому, что она была в самом начале пути, она была убита вскоре после того, как вошла в лес. По заключению медика она умерла до восьми сорока. Но разразившийся шторм опровергал возможность убийства в этот час, даже если бы об этом свидетельствовали какие-нибудь косвенные доказательства. Умерла ли она на полянке или оказалась там после смерти, все произошло до того, как начался дождь. Земля под телом была достаточно сухой, и промокли только наружные части ее одежды. Даже колени ее чулок были сухими, словно не попадали под дождь. Коул сказал, что в Буллхэме буря началась в семь пятнадцать. Еще раз опрошенный владелец «Цапель» подтвердил это. Все эти факторы практически устанавливали время убийства – семь часов плюс-минус пару минут.
Далее нужно было разыскать Джорджа Костера. Коулу досталась незавидная работа по извещению матери Хетти о смерти дочери, а Вейл хоть и не был знаком с Костером, но знал, где находится ферма, и показал дорогу туда.
Выйдя из машины у «Трех цапель», сыщики повторили последний маршрут Хетти до леса. Пардо задавался вопросом: что же побудило девушку покинуть обочину и пойти в темный лес, навстречу смерти?
Давящая атмосфера в лесу оставалась той же, лишь тени немного изменили положение. Но теперь сыщики свернули вправо, к ручью, журчание которого Пардо слышал несколько часов назад. До вчерашнего дождя он тек тонкой струйкой; теперь же он разросся, радостно бурля водой. На другом берегу находилось недавно скошенное ячменное поле. Прежде чем перейти через ручей, Пардо заметил полость между берегом и мостиком. Возможно, последствия бури; но, может, и след человека, уходившего после убийства.
Сыщики перебрались через ручей и через минуту увидели ферму – окруженную стогами и коровниками груду белых построек, от которых уходила дорога в Буллхэм. Никого не было видно, но когда полицейские прошли через ворота и оказались во дворе, в котором сновали индюки и цесарки, из задней двери появилась женщина с ведром объедков – их она скормила птицам. Она была средних лет, с грубыми чертами лица. Вейл тут же шепнул инспектору, что это миссис Селби, вдова, которая ведет хозяйство Корби. Сама она тем временем подошла к троим мужчинам и спросила, по какому делу они пришли.
Когда Пардо объяснил, что они хотели бы поговорить с Джорджем Костером, она выпалила: «Что он натворил?», – и в ее голосе было больше возмущения, чем интереса.