– Судить об этом буду я, – вежливо заметил Пардо. – Когда они больше не будут мне нужны, я передам их вам. А пока я был бы признателен, если бы вы сказали, можете ли вы определить их автора.
– Да, могу, – неохотно ответил старый адвокат. – Эти письма были написаны покойным доктором Филипом Фейфулом, отцом доктора Тома.
Пардо не смог скрыть удивления.
– Доктора Фейфула? – переспросил он. – Значит, он был?..
– Фаворитом миссис Лакланд, – кратко закончил мистер Ренни. – Да. Прежде, чем кто-либо из них поселился в Минстербридже.
– Но если вы знали это, когда рассказывали мне фамильную историю… – укоризненно начал Пардо.
– Инспектор, слухи – не факты, – возразил мистер Ренни. – Я не знал. Но я хорошо знаком с почерком доктора Филипа, и эти письма подтверждают, что ходившие много лет слухи были правдой. Но никто из двоих никогда не доверялся мне настолько, чтобы все рассказать, так что я не мог говорить о них с уверенностью.
– Но об этом знали и другие жители Минстербриджа? – несколько нетерпеливо спросил Пардо.
– Они лишь судачили об этом, – поправил его юрист. – И то не во всеуслышание, иначе доктор Филип не оставался бы уважаемым врачом, каким он всегда был. Сплетни исчезли задолго до его смерти. Они превратились в избитую легенду о двух стариках, и никто не собирался возвращаться к этой сплетне.
– Интересно, дополнялись ли эти слухи чем-то еще? – быстро размышлял инспектор. – Ходили ли разговоры о том, что миссис Лакланд могла оказывать доктору благосклонность в чем-либо еще?
Мистер Ренни, колеблясь, взглянул на инспектора.
– Да, – признал он, очевидно, решив, что молчать нецелесообразно. – Высказывались предположения, что миссис Лакланд помогла доктору Фейфулу начать практику. Понимаете, она знала его еще в Лондоне, когда он не был процветающим практикующим врачом, каким его знал Минстербридж.
– Мистер Ренни, как вам кажется, доктор Том знает обо всем этом? – спросил Пардо.
Старый юрист печально улыбнулся.
– Не могу сказать. Когда начались эти слухи, доктор Том был совсем младенцем, а может, еще и не родился. Мы не знаем, мог ли отец рассказать ему, и мог ли он сам о чем-то догадаться, – мистер Ренни замолчал, а затем неожиданно добавил: – Инспектор, думаю, что если это так важно, то, будь я на вашем месте, я бы спросил его.
– Возможно, я так и сделаю, – ответил Пардо.
Он думал об этом, идя от юриста к Лакландам. Во всяком случае, это дает объяснение намерениям миссис Лакланд оставить наследство доктору Фейфулу. Тот не только восстановил ее здоровье, но и был сыном ее фаворита. Но дойдя до дома, инспектор решил, что не стоит ставить этот вопрос перед доктором.
Все домашние собрались в утренней комнате, как и просил инспектор. Хенесси открыл ему дверь, а затем присоединился к группе под присмотром Солта, появившегося в доме за десять минут до Пардо.
Инспектор подумал, что атмосфера была неестественной: молчаливое ожидание неизвестно чего в светлой и тихой комнате, в которую из сада били солнечный свет и легкий бриз. Кэрол, бледная и сосредоточенная, сидела в кресле, спиной к окну. Дженни Херншоу, стоя, полушепотом говорила с миссис Бидл, на лице которой была смесь любопытства и решимости претерпеть причуды следствия. Эмили Буллен сидела в еще одном кресле, лицом к Кэрол. Ее выпяченные глаза тупо уставились в одну точку за окном, что придавало ей оцепенелый вид. Солт сидел за маленьким круглым столиком у книжного шкафа и пытался выглядеть насколько возможно понеприметней, но при этом внимательно наблюдая за компанией. Он с облегчением выдохнул, когда вошел Пардо, а Хенесси почтительно расположился у двери.
– Док и Карновски еще не пришли, – пробормотал Солт. – Думаете, он появится?
– Да, – коротко ответил Пардо. – Подождем.
Он не возражал против того, чтобы подождать. Пардо чувствовал, что напряжение, вызванное ожиданием, может оказаться полезным. Сержант уступил инспектору свой стул, а сам занял место у двери, шепнув пару слов Хенесси, который тут же вышел.
Прошла всего минута или две, как в холле раздались голоса: дворецкого, доктора Фейфула и еще одного человека. Доктор сердечно рассмеялся, дверь открылась, и он вместе с Карновски прошел в комнату. Дворецкий следовал за ними. Актер поприветствовал всех небольшим поклоном, поймал взгляд Пардо и, не говоря ни слова, сразу же подошел к Дженни. Они сели на маленький диван у окна, а миссис Бидл тем временем тяжеловесно прошагала через всю комнату к тому месту, где стоял Хенесси, и устроилась в плетеном кресле.