Если честно, мне было глубоко плевать, но заляпанные кровью футболка и светлые джинсовые шорты, действительно вселяли ужас.
— Давай до ближайшего торгового, — сказал другу. Тот без лишних слов отъехал со стоянки больницы, откуда меня наконец-то выпустили, вручив с собой несколько рецептов на какие-то таблетки, и напомнили, что главное в моём состоянии, это отлежаться.
Забежал в первый попавшийся магазин, купил новые джинсы и футболку. Переоделся в магазине, свои вещи забросил в пакет и выбросил в первую попавшуюся мусорку.
В начале одиннадцатого мы уже были у нужного здания. Еще через несколько минут, черная спортивная Audi заехала на стоянку. Я вышел из машины и пошел навстречу Андрею Александровичу.
— Здравствуйте, — протянул руку.
— Привет, — говорит Дашин отец и пожимает мою ладонь. — Красавчик, — усмехается он, намекая на моё разбитое лицо. Я лишь пожимаю плечами. Надеюсь, тому уроду досталось не меньше.
— Что будем делать?
— Не думаю, что он не позволит мне забрать Дашу. Поэтому, ты не высовывайся. Манатки его соберем, замки поменяем. Постараемся обойтись малой кровью, как говорится, — киваю.
Мне не нравится этот план. Мне эту мразь покалечить хочется.
— Не пыхти, — видимо, заметив мой настрой, говорит Андрей Александрович. — Набить ему морду всегда успеешь, но повод должен дать он. Начнешь первым, ты будешь виноват. Дашь сдачи — защищался, — он похлопал меня по плечу. Согласно кивнул.
— Вы ей звонили?
— Да, трубку не берёт.
— И где её искать?
— Будем ждать.
Ждать. Опять ждать. Это просто невыносимо. Вернулся к Михе. Уселся на переднее сиденье и уставился на двери здания. Нервно постукивая ногой и стуча пальцами по колену. Конечно, Андрей Александрович прав, но бля, как можно просто сидеть? Я и так жду почти сутки.
Каждая минута приравнивается, нет не к часу, она длиннее целого дня.
— Эй, друг, остынь, — говорит Миха. — Мы всё сделаем. Не накручивай себя.
В ответ лишь кивнул и крепко сжал челюсть. Не хочу наговорить гадостей. Миха тут не при чём.
К часу из здания стали выходить люди. Видимо, спешили на обед. Это заставило меня сесть ровнее. Дашино появление я предчувствовал что ли… Был уверен, что она тоже сейчас появится. Прошло еще невероятно долгих десять минут, которые я пялился в окно. И вот она выходит.
Красивая, потрясающе красивая. А рядом, держа её за талию, идёт хмырь. Первый порыв, выскочить из машины и броситься к ним предотвратил Миха, схватив меня за плечо, когда я уже открыл дверь.
— Не торопись, — твёрдо говорит он. Остаюсь сидеть на месте.
Чувствую себя хреново, потому что хочу быть там, рядом с Дашей. А не сидеть и наблюдать как к ней идёт отец.
Даша
В кабинете юристов находилось четыре человека и все мужчины. Леша познакомил с главным из них — Германом, и недвусмысленно дал понять, что я его собственность и поползновения в мою сторону он не потерпит. Такое ощущение, что все только этого и хотят. Бред.
Немного пообщалась с людьми, с которыми мне предстоит провести ближайшие три недели. Герман рассказал, в чём будет заключаться моя работа, я же показала свои документы, среди которых был дневник практики с основными темами отработки. "Сделаем"- заявил Герман.
Пока дела мне не нашлось, я решилась пройтись и ознакомиться с устройством офиса. Наш кабинет находился на четвёртом этаже. Рядом был кабинет айтишников и снабженцев. Основное пространство занимали мелкие менеджеры, которые сидели в стеклянных кабинках. Ещё на этаже была небольшая кухня и комната отдыха, с двумя большими диванами и большим количеством цветов. Подсобные помещения и в конце коридора туалеты. Туда я и зашла в надежде спрятаться ото всех.
Настроение было упадническое. Я могу сейчас уйти. Но куда? С собой нет телефона, ключей от квартиры, как оказалось и кошелька тоже. Хотя я помню, что положила его в сумку.
Далеко я уйду пешком? И какие будут последствия?
Я тупо глазела на своё отражение, словно оно могло мне что-то подсказать. Дверь открылась:
— Это бесполезный разговор, — услышала я девушку, кажется Наташу, дочку большого босса. — Не звони больше, — кому-то отчеканила она и отключила вызов. А потом подняла глаза и встретилась с моим взглядом в зеркале.
— Привет.
— Привет.
Девушка мнётся, бросает на меня взгляды, словно хочет что-то сказать, но не решается. Она моет руки, поправляет рубашку и собирается уходить. Но в дверях разворачивается.
— Я знаю, это не моё дело, но, если я промолчу, я себе не прощу, — говорит, подходя ко мне. — Ты правда его невеста? — спрашивает она.
А я даже не знаю, что ответить. Опускаю глаза на руку, на которой снова одето кольцо. Он одел его в машине, перед тем, как мы поехали сюда.
— Понятно… — девушка смотрит на мою руку, закусывает губу, словно борется сама с собой. А потом развязывает узел на рубашке и снимает ее. Плечи и руки усыпаны синяками, они свежие, почти такие же яркие, как и мои. Девушка разворачивается ко мне спиной, и я вижу букву "П" из таких же синяков.
— Это значит "Птичка", он так сказал, — говорит Наташа, не оборачиваясь.
У меня в горле такой ком, что я не только сказать что-то не могу, даже вдох сделать не могу.
Прикрыв ладошкой рот, сдерживаю всхлип. Господи, как же это ужасно, противно и мерзко. Наташа оборачивается ко мне, надевая рубашку обратно.
— Он ужасен, — говорит она. — Беги от него, — и тут меня прорывает.
Я начинаю плакать. Нет, не плакать — реветь. Девушка быстро бежит к двери и закрывает её на замок. Возвращается ко мне.
— Эй, ты чего? — трясет она меня. — Как тебя? Слышишь, успокойся.
На то, чтобы хоть немного успокоиться, уходит минут десять.
— Прости, — шепчу я охрипшим голосом.
— За что? Это ведь я тебя довела.
— Нет, — мотаю головой. — Просто мне так страшно. И даже поговорить ни с кем не могу. Он отрезал меня от мира. Забрал телефон, кошелёк и даже ключи от моей квартиры. Вчера избил моего любимого парня, и я даже не могу узнать, что с ним.
— Как же ты стала его невестой?
— Он умеет быть хорошим, — грустно улыбаюсь. — Он появился не в самый лучший период моей жизни, тогда мне казалось, что он идеален. Но оказалось — показалось, — горько усмехнулась и развела руки в стороны.
— Да, пыль в глаза пускать он умеет, — девушка вздохнула, присела на столешницу с умывальниками и сложила руки на груди.
— Они совсем свежие…
— Да, в субботу.
В субботу. Тогда, когда я сбежала. В субботу, когда я думала, что моя жизнь налаживается. А эта девочка попала в его лапы…
— Он… — не знала, как сказать, как правильно задать вопрос. — Он больше ничего..?
— Нет, — качает головой. — Не могу сказать, что было ужасно. Он не бил, не издевался, по крайней мере физически… Кроме этих дурацких меток, — с облегчением выдохнула.
— А тебя?
— Нет. Он был уверен, что я девственница. Поэтому не спешил.
— А блузка застегнута… — снова грустно улыбаюсь, на слова прозорливой девчонки. Она понимает всё без слов. — Я могу чем-нибудь помочь? Тебя, кстати, как зовут? Прости, я не запомнила.
— Ничего. Даша.
— Наташа, — она улыбнулась. — Так могу я помочь?
— Не знаю, — честно отвечаю я. Снова слезы текут по щекам.
— Хватит, приводи себя в порядок и пойдём выпьем кофе, — командует подруга по несчастью.
Так и делаю. Наташа достает из сумки влажные салфетки и пудру. Я как могу, поправляю макияж.
Девушка здесь, как рыба в воде, она ведет меня на кухню и делает нам кофе.
Просит сотрудниц, что хотели выпить чай, покинуть помещение. Её слушаются, и мы остаемся одни.
— Тебя здесь все знают? — задаю вопрос после того, как она отправила двух девушек восвояси.
— Да. Папочка любит поиграть в большую дружную семью, — говорит она скривившись и сморщив носик.