- Уважаю ваше решение. - Карев подошёл к окну и достал электроблокнот, - Итак?
- В 87-м я помог своему приятелю Тиму Котту найти работу. Я оформил его для участия в программе баллистики под грант по С-проекту. В то время Тим нуждался в деньгах, и моя помощь значительно поправила его финансовое положение.
- Замечательно! - следователь чиркнул несколько строк по экранчику, - Ещё?
- Другому подчинённому я как-то дал денег. Ему не хватало на дорогу к матери. Дело было под Рождество. Дорожные тарифы повысили, а зарплату задерживали до праздника. И я дал ему из своих личных. Не помню точно, когда это было, кажется, лет двадцать назад. Звали его, вроде бы, Семёном.
- Хорошо! - новая запись на планшетке, - Продолжайте.
- Ещё было как-то: студент один, кореец, со второго технологического, просил поставить автоматом за семестр. Я таких вещей обычно не делаю. Но ему уж очень было надо. На свадьбу опаздывал. И, в общем, вошёл я в положение. Поставил.
- Превосходно! - с деловой сдержанностью похвалил следователь, - Один пример лучше другого!
- Ещё вспомнил. За два дня до нового года, а было это в 91-м, - возвращался я поздно домой. Иду от парковки, гляжу - человек передо мною идёт. Весь шатается, ну, ясное дело, уже напраздновался. Я уж беспокоиться начал - как бы ко мне не полез. А он вдруг споткнулся - и прямо в снег. Копошится там, а встать не может. Я подошёл, гляжу: человек-то приличный, одет хорошо, но пьяный вдрызг. Без шапки, видно, успел потерять. А в руках зажал две поломанные гвоздички. И мне что-то мычит. Ну что? Не смотреть же, как человек погибает. В общем, поднял я его кое-как, довёл я до лавки перед подъездом, усадил. Говорю: очухайся здесь, дальше сам пойдёшь. Да попихал его, чтоб не заснул. Такая, значит, история.
- А вот это уже уровень. - следователь оторвал на миг взгляд от блокнота и взглянул с таким уважением, что у профессора аж защемило в груди.
Карев нагнулся и поднял с пола четыре больших осколка. Один за другим вставил их в раму, по краям. Один за другим вспыхнули новые кусочки дневного вида. Следователь даже не заботился, подходят ли они друг к другу, любые зазоры попросту зарастали на глазах. Почти вполовину окно было восстановлено.
- Знаете, я бы тоже кое-что хотел спросить. - Харчевский встал и обошёл диван.
- Спрашивайте. - повернулся Карев.
- Почему... - профессор достал с полки наугад книжку и продемонстрировал белые страницы, - Вот! Почти все пустые. Только отдельные фразы в разных местах. А на некоторых даже названия нет...
- А вы помните какую-нибудь книгу наизусть?
- Целиком? Нет, конечно. Вы намекаете, что здесь только то, что я помню из этих книг?
- Именно так. Комната, которую вы видите - это сложный продукт взаимодействия вашего сознания и, в том числе, памяти, с внешней программой. Ваш мозг испытывает воздействие особых волн и химических соединений, реагируя на которые, он порождает эмуляцию.
- Жаль. А то я хотел почитать что-нибудь на досуге. Чтоб отвлечься. Ладно. Есть ещё вопрос.
- Да?
- Нельзя ли мух убрать? А то прямо спасу нет. Кстати, не помню, чтобы в моей настоящей квартире когда-нибудь творилось подобное безобразие.
- Да, мухи сгенерированы специально, и поэтому, к сожалению, убрать их нельзя. Они усиливают чувство реальности. Это очень важно.
- Дурдом! - фыркнул профессор, - Другого ничего не могли придумать?
- А зачем? Мухи хорошо справляются. Это ёмкий образ, одновременно визуальный, звуковой и даже тактильный - когда они садятся на вас и касаются кожи своими маленькими лапками...
- Прекратите, а то меня сейчас стошнит!
- Я просто отвечаю на ваши вопросы. - пожал плечами следователь и отмахнулся от подлетевшей мухи.
- И ещё... - Харчевский присел на подлокотник дивана и наморщил лоб, - Как я умер?
- Вы не умерли.
- Ну, впал в кому. Не цепляйтесь к словам. Как это случилось? Когда?
- Почти три недели назад. Вы сели в университетский "прыгун", который прибыл за вами, а из него уже не вышли. При инсульте кома развивается стремительно. К сожалению, вас обнаружили слишком поздно. Из реанимации переслали к нам.
- Почему я этого не помню?
- Видимо, наши учёные сделали так, чтобы дать мне возможность манёвра. Я ведь мог и не сообщать вам правды, а постараться вытащить нужные сведения продолжая иллюзию полноценной жизни.
- Как они это делают? - Харчевский как-то весь подобрался, буравя собеседника взглядом.
- Если вы ждёте от меня подробностей, то вынужден вас огорчить. - следователь развёл руками, - В мои обязанности входит стандартное делопроизводство с поправкой на экспериментальные условия. А обеспечение этих условий - забота учёных.