- Ну вот. Давно уже не мальчик. А вообще ему многие бы позавидовали. Знать точно, что у тебя есть в запасе три недели. На полное овладение ars bono morierti не хватит, но худо-бедно подготовиться - вполне можно. Всё, пришли.
Петрович остановился перед плотно закрытой дверью с ручкой-вертушкой, как у сейфовых замков.
Карев хотел спросить, но сдержался.
- Многие дознаватели рано или поздно приходят к этому вопросу. - буркнул начальник, повернувшись затылком и прикладывая палец к чёрной пластине, - Ты - почти подошёл. Так чего тянуть?
Замок щёлкнул. Руки с короткими пальцами обхватили колесо, крутанули влево - раз, другой, и дверь отошла. Дохнуло застоявшимся воздухом, пылью.
- Иди. - скомандовал шеф.
Карев шагнул внутрь и сердце невольно вздрогнуло...
* * *
- София, не стоило так огорчать нашего друга.
- Ну я же не знала, Роби, что так обернётся! Я думала, он заметит. Реально! Это же древняя шутка. Ну ладно, хватит об этом, ты же не хочешь привить мне комплексы?
- Парочка бы не помешала. - подметил Халл, почёсывая подбородок.
- Перестань, Роби! Давай-ка платье посмотрим.
Соня достала тёмно-зелёный ворох и разложила на столе отсутствующего Квана. Халл склонился, приподняв брови.
- Твой диагноз? - осведомился он спустя пару секунд.
- Кошмар! Ну разве можно что-нибудь доверить мужчинам? Это же надо было так изудоровать вещь!
- Восстановлению не подлежит?
- Да можно сделать, я думаю...
- Ты не уверена?
- Откуда мне знать, найдётся ли у мастера такая же ткань? Довольно качественный шёлк и сложный рисунок. Хм. Неужели Инна это выбрала сама? Ни за что не поверю, что современная молодая женщина по доброй воле наденет на себя такую аскетику. Наверняка это Павлик на неё давит! Бедняжка!
- В какую цену может встать работа мастера?
- Понятия не имею. Работы здесь много, ткань дорогая, да ещё накинь за срочность - вот тебе и цена, сопостовимая с покупкой ещё одного платья.
- В самом деле?
- А у тебя напряг с деньгами? Давай я помогу, хочешь вскладчину?
- Нет-нет, мой вопрос продиктован чистым любопытством. Ты говорила, у тебя есть мастерская на примете?
- Да, знаю одного старичка. О, привет, Кван!
Халл от неожиданности поперхнулся. В свою очередь вьетнамец застыл на входе, при виде коллег, разложивших платье на...
- Здравствуйте, Соня, Роберт. Рад, что вам пригодился мой стол.
- Кван, ради Бога, прости нашу беспардонность. Всему виной форс-мажорные обстоятельства, которые, разумеется, лишь объясняют, но никак не оправдывают нашего проступка...
- Роби, умоляю, не погребай Квана под грудами твоего красноречия. Мы уже убираем. - Соня начала складывать рукава, - Понимаешь, дело в том, что у Инны, жены Павлика, в субботу день рождения...
- София!
- Я помню, Роби, что Павлик просил нас об этом не распространяться. Но одно дело - молчать, а другое дело - лгать в глаза. Разве мы можем солгать Квану? К тому же здесь ведь ничего постыдного нет. Ну, почти ничего. Впрочем, что взять с мужчин!
Халл развёл руками и сник.
- Короче, Павлик купил жене в подарок платье. Потом оно попало под дождь, он его вздумал гладить и вот, результат налицо.
- Шёлк нельзя гладить. - закивал вьетнамец.
Соня удивлённо оглянулась на него и продолжила, чуть медленнее:
- А мы взялись помочь ему. Я подскажу адресок и договорюсь с мастером, а Роби даст денег и отвезёт сейчас платье.
Глаза Халла округлились.
- Прости, София, но я никак не могу выехать в город. Павел уже на Проекте, а мне нужно идти следом. Я освобожусь не ранее, чем через два часа.
- Ну надо же! А у меня в полвторого встреча со свидетелем. Это сенатор, он не поймёт, если я перенесу встречу...
- Необязательно так делать. Я отвезу платье в мастерскую. Только скажите адрес.
- Кван, ты - чудо! Записывай...
* * *
Павел невольно вздрогнул - посреди серой от пыли комнаты высился стеклянный саркофаг с мужчиной внутри.
- Знакомься - самый древний человек из ныне живущих на Земле. - проговорил Петрович, проходя к саркофагу и недовольно морщась, - Господин Каменцев. Родился ещё в ХХ веке. В конце. Да ты проходи, не бойся. Не укусит. Он уже лет двести как не кусается.
Карев отшагал положенные пять метров. Бесшумно мигали лампочки на коробке стабилизатора. Под стеклом бледнело мясистое круглое лицо с закрытыми глазами. Чуть пожелтевшая, словно высохшая, кожа. Острый нос, капризные морщинки у рта. На вид мужчине было не больше сорока. Тело скрывала длинная бежевая рубаха.
Петрович скривил губы, осматриваясь по сторонам.
- А ведь должны каждый месяц прибираться. - пробормотал он, доставая из кармана клетчатый платок и протёр стекло. Черты лица проступили яснее.