Всё впустую. Ни одного нового "задела". Пришлось вернуться к проверке старых и отослать запрос в полицию.
* * *
Среда. По программе осталось всего два сеанса. Надеюсь, Эдуард Васильевич мне ещё подкинет ниточек, а то совсем дело плохо. Давно такого запутанного дела не было. Надо бы отвлечься от стандартных схем, которые в подобных случаях только мешают увидеть то настоящее, что лежит у тебя под носом.
Но вот парадокс - общение с самим подследственным совсем не помогает отвлечься. Даже напротив. Думаешь уже не о деле, а о человеке. Оно вроде звучит красиво, а реально ведь ни делу ни человеку лучше от этого не становится.
А ведь иначе и не могло быть. Да.
Кажется, я понял, что неправильно. Понял, почему ничего не выходит. Книга. Контекст. Оказывается, знание контекста может дать куда больше, чем кондовый цитатник с курсов. Только что мне теперь с этим делать? Как быть со следствием?
Господи, скорей бы всё кончилось. Теперь я действительно жду субботы с нетерпением. Пусть будет много гостей. Чем больше, чем лучше. Скорей бы!
* * *
Ночь. Лунный свет струится от окна, контрастно выделяя предметы. В коридоре Барон поскуливает своим собачьим снам. Тёплое дыхание любимой у плеча. Она тоже не спит, шепчет:
- Милый, ты совсем вымотался. Что у тебя? С работой сложности?
- Ты угадала.
- Не получается найти, да?
- Опять угадала. Дело непростое. Все ниточки обрываются, а новых нет, и не могу придумать, где их искать.
- Что же делать?
- Копать глубже. Ничего страшного, такое и прежде бывало. Кажется, что уже всё, тупик, а потом - раз, и находишь. И здесь найду. Обязательно найду. - Карев улыбнулся в темноте, - Не дождётся Роби своего "Кникера".
- Зачем Роберту шоколадка?
- Мы с ним поспорили на батончик "Кникера", кто из нас двоих первым получит минус. Ладно, не будем об этом. Наш инструктор на курсах говорил, что если дома начинаешь думать о деле, значит тебе пора в отпуск. А отпуск мы только что отгуляли.
* * *
Четверг
Всё тот же прелый запах в комнате. На журнальном столике полукругом белеют опавшие лепестки.
- Эдуард Васильевич, сегодня у нас предпоследняя встреча, - сказал Карев, усаживаясь на привычный стул, - Поэтому давайте сразу к делу. Вам удалось что-нибудь вспомнить?
- А что с теми фактами, которые я уже назвал?
- Не прошли проверки.
- Как это понимать?
- Эдуард Васильевич, право же, не стоит об этом.
- Что значит: не стоит? Я вам свою жизнь выложил, а вы приходите и просто заявляете, что это идёт на выброс. Потрудитесь объяснить!
- Ну что ж... Господин Котт безмерно признателен за то, что вы устроили его на работу. Спасителем называет. Но я-то проверял отчётность по С-проекту и видел, что вы представляли разработки Котта как собственные, и забирали себе 60% из той суммы, которая причиталась ему.
Ещё пара лепестков упала на столик. Профессор нахмурился и покраснел одновременно.
- Это... секретные документы. Вы не могли их видеть.
- Для "предпоследнего дознания" открыты документы почти всех уровней секретности. Мне на самом деле жаль. Отчёт не складывается. Со студентом тоже. Хризостом Ким, я говорил с ним, жизнерадостный такой молодой бизнесмен. Тоже очень вам благодарен. Не проставь вы тогда автоматом, выперли бы его с университета. Или свадьбу пришлось бы переносить. А вы помогли, и, по его словам, всего за 300 кредиток.
- Он дал мне денег? - Харчевский выглядел озадаченным - Я не помню. Честно, забыл.
- Нисколько не сомневаюсь. - заверил Карев, - Меня такие нюансы волнуют в чисто практической плоскости: пройдёт или не пройдёт. И оплаченные добрые дела у нас не проходят. Только бескорыстные.
- Я помню. Ну а с Семёном что? Уж ему-то точно я давал, а не наоборот.
- Да нет, не дали вы их в итоге. Обещали, собирались - это он подтвердил. Однако ему удалось выбить из бухгалтерии аванс. Поэтому денег он у вас так и не взял. Я верю, что вы готовы были ему их отдать, но всё таки между тем, чтобы сделать доброе дело, и обещать его сделать - большая разница. - ещё один увядший лепесток оторвался от бутона, - Честно говоря, больше всего я надеялся на тот случай с пьяницей. Но и тут всё сорвалось.
- Почему? - Харчевский вдруг ощутил, как холод пробирается по спине.
Карев отвернулся к окну.
- Ну, сорвалось и сорвалось. Так ли теперь важно - почему?
- Да нет уж, вы договаривайте!
Следователь вздохнул и пожал плечами:
- Чтож... Утром 30 декабря 2291 года господин Никос Икономидис был найден мёртвым на скамейке. Смерть наступила ночью, от переохлаждения.