Но море понравилось – тем, что глубина начиналась почти сразу, у берега. Ну, а плавать и, как мне по малолетству казалось, хорошо, я давно научилась в благословенной Анталии. Там же я пристрастилась и к одному относительно безопасному развлечению: бросаться вместе с пенной волной на мягкий прибрежный песочек… По неопытности я решилась попытать счастья и теперь, когда с моря подул свежий ветер и волны катились высокие и красивые, с пышными белыми гребнями.
Пропустив одну, я успешно миновала прибой и закачалась в нем, испытывая замечательное удовольствие: ныряла, выныривала, лежала на волнах… Но такое занятие непривычного к морю жителя мегаполиса утомляет довольно быстро, и я захотела выйти на берег. Только тут я осознала, что понятия не имею, как это сделать. Волны шли часто и сильно, каждая с неимоверной силой тянула меня назад, встать на ноги было невозможно: подводные течения таскали огромные камни, сбивавшие с ног. Несколько раз я пыталась взбираться по крутому галечному склону, но бывала смыта настигавшей сзади волной, бороться с которой не было никакой возможности. Я уже была так измотана, что, отплывая для «отдыха», еле держалась на воде. В панике я оглянулась, ища помощи, но к изумлению своему, обнаружила, что в море я одна, – да и на самом пляже почти нет людей – только вдалеке виднелось несколько голов в пляжном кафе. Родители мои тоже еще не приходили.
Помню, что никакого ужаса не испытала – лишь легкую озадаченность: ведь в девятнадцать без пары месяцев лет люди еще считают себя бессмертными… Так и я посчитала, что не может же быть, чтобы я утонула сейчас: вот соберу побольше сил – и выберусь. Но силы таяли, и, пока они еще оставались, я предприняла отчаянную попытку выхода на берег. Подплыла поближе, дождалась относительного затишья – и бросилась карабкаться вверх по откосу берега, в бурлившей воде, среди мечущихся камней. Я почти успела – но очередная волна оказалась проворней: накрыла, схватила – и принялась вертеть, как щепку. Вот этот ужас я хорошо помню – полную свою беспомощность и – непреодолимую силу воды как стихии… Однако я успела набрать много воздуха, поэтому из последних сил терпела и ждала возможности вынырнуть. Волна швырнула меня на откос, сдирая кожу на руках и коленях, – это показалось сущим пустяком! Я с облегчением выдохнула. Но вдохнуть уже не успела, когда вторая волна обрушилась на меня. Рефлекторно я продолжала вдыхать… воду. Это страшные мучения – муки удушья. Считается, что люди быстро теряют сознание, я уже ждала и желала этого момента, чтобы избавиться от страданий, но… Произошло что-то странное. Мучения кончились, но сознание сохранилось. Отчетливо помню каждое мгновение. Я прекрасно понимала, что нахожусь под водой, но мне комфортно – дышать уже не нужно. Открыла глаза и сквозь зеленую толщу воды далеко вверху увидела зеленое же солнце. Там, на дне, меня приятно покачивало… «Я умерла? – пришла спокойная мысль. – А, наплевать, все равно ничего уже не поделаешь…».
Но мои родители, как потом оказалось, пришли на пляж минуты за три до этого, они успели увидеть мою борьбу со стихией – и поражение, а потом волна, которая накрыла меня, разбилась прямо у ног подскочившего к кромке воды папы. Он инстинктивно нагнулся и запустил в белую пену руки – а там оказались мои длинные волосы… На крики мамы сбежались люди, среди них оказался врач – в общем, девятнадцать мне той осенью благополучно исполнилось.
Я вот все думаю: можно ли считать случившееся тогда околосмертным опытом, или это было что-то другое?
– Да ты теперь до ста лет жить будешь! – схватил ее руки Макс. – Когда человек такое переживает, значит, он здесь нужен, очень нужен… А знаешь, для чего? Чтобы оставить после себя детей и внуков – вот для чего!
– Действительно – это ведь редко, когда кому-то удается пережить опыт вне тела! В этом уж точно есть смысл! Если бы твое существование на земле ничего не значило – ты тогда же бы и утонула благополучно! – наперебой поддержали Макса, а пуще – Катюшу взрослые женщины, которым было удивительно еще и то, что Катя, на их памяти произносившая только самые насущные слова, вдруг разродилась до ребенка еще и вполне связным рассказом.
– Я теперь поняла, что нужно встряхнуться, спасибо вашим рассказам, – сказала та. – И вообще, спасибо, что вы все такие хорошие вокруг… И дети ваши тоже… И… – борясь с подступившими слезами, Катя растроганно замолчала.