– Папа говорит, что лишь мы одни – избранный народ, предков которых бог пощадил. Русские и американцы, которые разгневали господа провалились в гиену огненную! Их нет больше на земле. Нет никого кроме нас, так откуда же взяться мусульманам? Вся Африка, Турция, весь восток, все было поглощено огнем. Он высосал ту землю до капли. Там нет ничего и никого. Орден монакийцев посылал туда экспедиций. За морем нет ничего и никого! Кто наш враг? Папа посылает войска в пустоту. Сражаться с призраками?
– Бог всегда будет посылать нам испытания. – выкрикнул Ричард, вновь не удержавшись.
Кто-то из братьев решил перещеголять Ричарда в выкриках с места и завопил:
– Защитникам папы стоит напомнить, о любви Хьюго седьмого к маленьким мальчикам!
– Точно! – отметил другой брат, со знакомой Ричарду тетрадью, в которую он записывает время приема лекарств и видимо, клевету на его святейшество.
Капитан задохнулся от злости. Эти подвальные крысы в дорогих туфлях смеют говорить такое о наместнике бога. Вот они враги. Не за морем и не за городом, а под ним. Ричард потянулся за кинжалом, но Бруно утянул его за край мантии обратно на стул.
– Вы выдадите себя, мой господин.
– Я перережу глотки этим лжецам. Богохульство! – Ричард дёргался на стуле как на иголках.
– Тишина! Эта информация не подтверждена! – глава стукнул по деревянной трибуне, рукав мантии задрался и на запястье мелькнуло посиневшее тату клинчатого креста. Ричард не предал этому значение. Он все еще был в ярости.
Официальная часть собрания закончилась. Кто-то из братьев оставался на местах. Некоторые курили, уединялись с газетой в углу или шептались, кучкуясь по двое. Бруно замешкался и потерял Ричарда в зашевелившейся толпе мантий.
Ричард прошел вдоль стены. Магистр говорил, что пленника держат в подвале, но это и так подвал. Отодвигая пыльные портьеры Ричард находил лишь бетонные покрытые плесенью стены. За одной из таких штор Ричард обнаружил низкий стол с туалетными вазами. Канализация была восстановлена не во всех частях города. Большая часть горожан пользовалась уличными сортирами. В бедных районах пользовались ведрами и вазами, которые по обыкновению могли выплеснуть с порога или даже из окна. Шторы здесь были развешаны далеко от стен. Они покачивались от сквозняка, словно живые. От такого туалета у Ричарда закружилась голова. Казалось, что под шторами нет стен вовсе и можно провалиться в бездну, сделав неосторожный шаг. Ричард вцепился обоими руками в мокрый от мочи стол и стал греметь горшком, изображая мочеиспускание.
– Брат Яков. Мне совершенно претит мысль о том, что папа будет уличен в подобном разврате. Это вызовет беспорядки, возможно даже массовые самоубийства. – голос доносился до Ричарда, но он не мог понять с какой именно стороны. Одергивая тряпки вокруг себя, Ричард только удалялся от говорящих. Капли, что дал магистр, после прохождения эффекта жутко путали мысли. Превращали голову в ведро с гвоздями. Ричард метался вокруг стола, как в комнате кривых зеркал, а голоса раздавались то слева, то справа.
– Терпение, брат Алексий. Мы должны дождаться монакийцев и их решения. Идите к остальным.
Шторы зашелестели. В туалете появился один из говорящих. Ричард сделал вид что мочиться, но после капель пересохло не только во рту и сколько бы он не старался не мог выжать не капли. Брат взял горшок и встал рядом с Ричардом. Молчание прерывало лишь журчание.
– Я бы советовал вам сходить к доктору, Брат. С этим делом шутки плохи.
Голос принадлежал тому, кого называли Алексий.
– Это мое дело. – ответил Ричард, но Алексий продолжал наблюдать за потугами капитана.
– Эй! Смотри себе между ног!
– Покажите вашу руку. – Алексей резко бросил вазу на пол, и та громко зазвенела, оглушив Ричарда на секунду.
Алексей, так не застегнув брюки пытался схватить капитана за руку и оголить запястье, но и без этого было видно, что у капитана отсутствует изображение креста, как у других членов ордена.
Возня становился шумной, Ричард, сжав свою вазу покрепче в руке ударил Алексия по голове. Теперь звук был не таким звонким. Алексий упал на залитый мочой пол, а Ричард, путаясь в шторах выбежал обратно в зал.
Бруно прохаживался по залу и стрелял у братьев сигареты, когда Ричард пронесся мимо него как пес, которого напнул мясник.
Уставшие заемщики оживились при виде капитана на пустой ночной улице.
– Заем для королевской армии под восемнадцать процентов!
Ричард лишь махнул рукой, а заемщик уже валялся в луже, вывалив на грязь свои буклеты.
Сержанта и капитана вмиг обступила толпа.
– Беспредел!
Заемщики повылазили из своих будок и ларьков. Они стали окружать Ричарда и Бруно, словно хищники добычу.