– Угостите сигареткой? – Марго подошла к часовому на крыльце.
– Последняя. – буркнул тот.
Марго облокотилась рядом и уставилась на одного из младших офицеров, который стоял на четвереньках и изображал перед козой какое-то животное. Он ревел, по подбородку текла слюна.
– Переборщил с лекарствами магистра? – спросила Марго.
– Может полыни наелся, что за храмом растет.
Марго достала свою пачку из кармана халата и закурила. Две или три затяжки. От довольства собой становилось страшно. Скоро поднимется тревога. Она больше не допустит глупостей. Ошибок и бессмысленных действий. Четвертая затяжка. Тревога не поднималась. Чуть выше желудка образовалось щемящее чувство. Дурацкие воспоминания из детства. Постаревшее от нервов, курения и частого отбеливания рожа Романа. Марго прикусила губу. Сильвия, которая отчитывала ее за испачканное платье и за ночные побеги. Пятая затяжка. Савелию девятнадцать. Он только приехал в госпиталь на практику. Марго хвастается ему своим плеером, а он учит ее новому способу завязки шнурков. Показывает младшей Хейфиц, как завязать клеточкой, одной полосой, бантик посередине. Шестая затяжка и котлы зазвенели. Марго бросила окурок и побежала внутрь.
Возле бокса магистра толпилась охрана и офицеры в одном исподнем.
– Нападение на доктора Болмана!
В коридоре пахло потом куревом и порохом от свежего выстрела. Марго пробивала себе дорогу локтями, пока не увидела Елену в луже крови. Охрану магистра и Савелия прижимавшегося к грязным тряпкам штор. Он никогда не был трусом. Защищал от буйных пациентов сестер. Патрулировал местность по ночам. Но сейчас он выглядел жалко. Даже после смерти своей возлюбленной он был угрюмым, но не жалким щенком, забившимся за штору. Марго впервые заметила, как он постарел. Вчерашний студент, помогавший ее родителям, с глубокими залысинами, морщинами и черными кругами под глазами. Марго принялась исследовать пальцами свое лицо. Сухая кожа, обветренные скулы. Она поймала взгляд старика-студента на себе. Он смотрел на нее с такой ненавистью, будто она, а не Елена пыталась его убить. С таким отвращением, будто увидел гангрену. Марго тоже не сводила глаз. «Я даю тебе еще один шанс. Одумайся. И я прощу тебя.»
– Доктор Хейфиц. – громко позвал магистр, и Марго немедля опустилась на колени перед телом. Проверила пульс, посмотрела зрачки, а затем задрала платье почти на голову убитой.
– Наша госпожа – муж. – вынесла она диагноз и открыла рот в ожидании реакции.
– Фу блядь! – крикнул кто из офицеров и убежал восвояси.
– Что?
– Сами посмотрите, магистр. – Марго стянула с тела трусы.
– Заройте у свинарника.
Хорошее место. Сюда мало кто ходит из-за вони свиней. Можно сделать тайник. Или похоронить кого.
Савелий не принял молчаливого предложения. Нужно было придумать хоть что-то. Любую глупость. Оттянуть время хоть на пол часа.
Ричард лежал, чуть приподнявшись на локтях. Сесть на постели не давали наручники, что приковывали руки к койке. Волосы отрасли чуть ниже плеч. Свалянная мокрая борода обезображивала молодое загорелое лицо.
– Капитан! Ваш организм очень силен. Но я оставлю вас под наблюдением, на всякий случай.
– Перед смертью не надышишься.
– После смерти. А до. Нужно искать выход. И как минимум два. Слышали новость. На моего коллегу напала Елена.
– Мне уже доложили. Не Елена, а Джеймс Оутвуд Бланк! Граф, которого отлучили от церкви за похищение с целью выкупа, шантаж, вымогательства. Он так хотел заработать на походе, что переоделся в женское платье и собрал целый орден.
– Обманул бедных женщин. Вот же мразь. Как таких только земля носит?
– Все вокруг лгут. Украдут даже песок в пустыне. Нажираются, напиваются, набивают. Зачем Бог создал их такими? Или это я дурак и чего-то не понимаю? – произнес Ричард в потолок.
– Бог здесь не причем, капитан.
– Гореть им всем в аду.
– Конечно капитан. Хотите, я что-нибудь для вас сделаю?
– Да. Не могли бы вы написать письмо моей жене. Я продиктую.
– Конечно. – Марго вырвала листок из журнала, взяла ручку и уселась рядом с капитаном.
– Дорогая Мария. Я очень соскучился. По тебе, по Альберту, по нашему дому. Мне жаль, что тебя нет рядом и в тоже время я счастлив, что ты не видишь меня в этот момент. Я хочу, чтобы ты знала, я всегда был честным человеком. Или глупым. Это почти одно и тоже, как я недавно убедился. Что бы обо мне не говорили, не верь не единому слову и молись за мою душу. Твой муж, Ричард семнадцатый ле Пьер.