Бруно сидел на корточках и мял рукой свежую землю.
– Не знаю, чего так долго решали благословлять баб на поход или нет. Нет никакой разницы между ними и мужчинами. Все одинаковые мрази. – Бруно швырнул ком земли обратно.
– Она сама решила свою судьбу.
– Мария была очень доброй, – Бруно отхлебнул из фляжки и протянул доктору Хейфиц. – Она всегда пускала меня переночевать, кормила. Я завидовал Ричарду. Сын, красавица жена. Они хорошо жили. Не ругались, не дрались. Надеюсь, у Ричарда хватило мозгов бежать. Если нет и он узнает о Марии…
– Обезумит от горя. – закончила предложение Марго.
– Ричард всегда всю жестокость оставлял на полях сражения. Дома он был совершенно иным человеком. Но перед походом он перерезал горло заемщику на улице. Я знаю, его отряд вырезал целые поселения, но в Клеромне он даже бродягу бы ударил. Это все таблетки магистра. Из-за них он прирезал того мужика. Из-за них он убил капитана Морье. Из-за них Мария залезла в петлю. И из-за них я перейду к утырку, за которым придется стирать трусы и отмывать полы от крови проституток и блевоты.
– Как думаешь, Ричард попытается перестрелять весь орден? Я слышала, там даже жена одного из советников… – продолжала Марго.
– Да была. Отъехала пару миль от границы, сфотографировалась и вернулась в свой теплый уютный дом. Она же не дура.
К черту эти рассуждения малолетнего пьянчуги. К черту мягкую проваливающуюся землю на могиле. К черту эту ночь. Она слишком долгая. Вроде бы не день зимнего солнцестояния, но на часах только без двадцати четыре. К черту Ричарда, Марию и всех ле Пьеров. Дожить бы до утра в такой обстановке.
Бруно пошел внутрь. На улице холодало, и сивуха из фляги не спасала. Марго присела на хлипкую стенку забора и закурила. Что Савелий рассказал магистру? Как бы не хотелось верить в верность Болмана, он украл архивные документы и добровольно пошел к Антонию. Но почему Марго все еще жива и почему свободно гуляет по госпиталю. Что задумал магистр?
Бруно подал сигнал фонариком из бокса Ричарда. Он сбежал. Спустя несколько минут поднялась тревога. Подъем, топот, свет из окон. Марго продумала все до мелочей. Никакого сопротивления. Добровольно сдаться и рассказать магистру, что первая леди Германии – богомерзкая ведьма. Тянуть с доказательствами до обострения отношений. Гипертрофировать силы ведьмы, напугать всех: от министра до дворника. Придумывать все новые и новые обряды спасения от нее. Заручиться защитой нового папы, в итоге просить убежища у немцев и благополучно, своими ногами покинуть Францию. Не как Эрл. Но сдаваться было некому. Никто на Марго не покушался. Толпа с фонариками и факелами скрылась за сухими кустами и развалинами. Магистр не оставит ее в покое так просто. Он пережил двух монархов, трех пап и почти с десяток кардиналов.
Марго вмяла окурок в грязь. Наконец-то, начало светать. Марго пролезла через окно на кухне, где слуги спали на лавках и мешках с мукой. Оттуда сразу в подвал. Неладное чувствовалось сразу. Новые запахи, кроме сырости и плесени. Грязные следы, горелые спички. Замок исцарапан. Марго отперла дверь. Эрл не спал, но и за ноутбуком не сидел. Он покачивался на кровати, обхватив руками свои обрубки ног и глядел на дверь.
– Что случилось?
– Здесь кто-то был? – спросила в ответ Марго.
– Я слышал шум. Будто кто-то пытался открыть замок. А потом колокол зазвенел.
– Ты не показал свое присутствие?
– Нет. Я сидел тихо, как мышь, – Эрл самостоятельно пересел на коляску и включил компьютер. – Я видел, как доктор Болман спустился в архив, но не видел, как он оттуда вышел. Только как выносили черный мешок.
– Так ему и надо. Остался бы верен мне, был бы жив.
– Из-за чего подняли тревогу?
– Капитан Ричард сбежал.
– Кто это?
– Неважно. Лучше скажи, где там деньги? – Марго обошла стол и остановилась напротив Эрла.
– Нигде. Марго. Ты рассказала мне свою тайну. Вашу с Романом. Вы ничего не знали и ничего не умели. Вы были бедными сиротами в огромном мире, который смогли подмять под себя. Я тоже так хотел. Я разбираюсь в компьютерах не больше тебя. Я обманул всех. Я как тот мужик, что сжег храм ради славы.
– Геростат. – уточнила Марго.
– Я сожалею.
– Я тоже.
– Ты сожалеешь о них? Сильвия, Савелий, все кому ты могла доверять здесь – мертвы. Или они не первые в этом госпитале?
– Первые и последние. Они все меня предали. Все. И поплатились за это. Скоро и папа Хьюго получит свое. И ты.