Между тем, Мари уже была в полной боеготовности
— Э-э-э! возмутился Гош, который рассчитывал еще минимум на пару напитков и полчаса трепа. Только не говори, что ты уже не хочешь выбираться отсюда, а хочешь опять убивать кроликов
— Этого я точно убью.
— Слушай, Мари, убей его завтра, а? — предпринял еще одну попытку Гош
— Тем более что сейчас он в зоне О, а в зоне О не стреляют!
— Не охотятся там, где нет кроликов. И охотятся там, где они есть! И если этот чокнутый кролик залез в зону О, я буду стрелять в него в зоне О!
— Дисквалификация, знаешь ли! дисквалификация! — Страшным голосом пропел Гош, старательно растягивая слога, после чего залпом допил лимонадный пунш и поспешно вызвал еще один. И выдворение!!
— А вот это уже интересно, — сказала Мари, вешая лук за спину и наклоном головы явно намекая, что Гошу пора и честь знать. Может, меня выдворят туда, куда я сама хочу отправиться?
— Эээ, — сказал Гош, — Знаешь, что на самом деле интересно? Все вчера болтали про этот конкурс. Что все все нарушили и все такое. Ну и в общем, все хотят провести еще один!
— Так куда выдворяют дисквалифицированных?
— Понятия не имею. Никого еще не выдворяли. Но они могут! … впрочем подожди…Этот конкурс… Ладно… знаешь что? Убить 23780 кроликов невозможно, — в конце концов, дальше сдерживаться смысла не имело, — Никто и никогда не убивал столько кроликов. Это невозможно, иначе кто-нибудь сделал бы это уже давным давно!
— Я убью, сказала Мари, — и я выберусь отсюда!
— Никто и никогда не убивал 23780 кроликов. Столько кроликов просто не существует в этой части пространства.
Груди Мари напряглись и как будто немного увеличились, твердые острые соски чуть ли не разрывали тонкую шелковистую ткань комбеза. Глаза Мари загорелись, и тонкий румянец прилил к щекам.
Красавица, подумал Гош, глядя, как, махнув ему рукой, она убегает в лес. Сзади еще красивее, чем спереди.
"Выберусь отсюда"! И почему только некоторые думают, что, чтобы построить новую жизнь, надо сначала разрушить старую?
Купол, между тем, как только хозяйка покинула его пределы, начал мягко обволакивать Гоша чем-то невидимым, но приятным.
Вот если б он, Гош, захотел построить дом, а когда построил бы первый этаж, решил, что он ему надоел и хочется чего то нового, он снес бы его и начал заново? Нет, он, Гош, начал бы строить второй этаж — таким, как ему нравится…
Приятное вокруг него сгущалось …
А потом, когда построил бы, может иногда жил бы и на первом, чтобы вспомнить былое
Купол окончательно обволок Гоша мягким и теплым и нежно выплюнул его за свои пределы.
А это даже забавно, подумал Гош. Такое с ним было первый раз.
Ну да, о чем это он. Да в жизни он, Гош, не начнет строить дом…
Забавная штука, эти их купола. Что то такое и вчера было с ними связанное… Что-то важное. Но что?
Неважно, надо найти Джейн и сказать, что ее глупая подруга… то есть нет, нельзя так думать об Охотнице. Глупо думать, что охотница может быть глупой, вот что на самом деле глупо. Но что же еще ему думать, если Мари хотела вернуться туда, где была раньше. Или даже вообще куда-то, но только не туда, где она сейчас.
Это не было умным. Ведь здесь у нее был такой дом, который делал все, что она хотела. Здесь у нее было вообще все, чего она бы только не захотела.
И ей для этого не надо зарабатывать качики — не надо было возиться в земле и продавать выращенное, или собирать грибы и орехи в лесу, или строить, как другим жителям поселка.
Можно было бы предположить, что ей надо убивать кроликов — но все, что имела и могла бы иметь Мари, никак не зависело от того, убивает ли она кроликов. Или сколько она их убивает. Она убивает их просто потому, что ей нравится их убивать. Гош был уверен, что если бы охотников заставили зарабатывать кашики как всех остальных, а за охоту на кроликов надо было бы платить, то охотники день и ночь трудились бы в поте лица, лишь бы иметь возможность подстрелить пару тройку кроликов.
Но Мари сказала, что не хочет больше убивать кроликов. Может, она вообще больше не охотница?
Это все объясняло бы. И даже то, что она глупая в том числе.
Но об этом всем не обязательно говорить Джейн, а надо просто сказать ей, что ее глупая подруга ее толкнула…
То есть нет, сказать, что Мари ее не толкала…