Ух ты, а вот это домик… Аж шерсть дыбом. Магией от него тянет охранной, только развеянной, причем недавно. Потом надо будет кончики «мажьей паутинки» обнюхать поподробнее, больно знакомое плетение. А пока что мимо, мимо, да побыстрее.
Ой, и озерцо даже есть… Ну-ка, ну-ка, что тут у нас? Коснуться лапой воды, потом принюхаться… Нет, ничего нету. Что же тут за человек жил такой? Охрану вокруг особняка выстроил, а озерцо пропустил. Или не знал, что оно проточное? Странно это. Ладно, потом разберусь. Где там наши остатки деревенского разума обитают?
Тяну носом воздух и уверенной рысью бегу за особняк. Вот и оно. И чего мне теперь делать? Может, все-таки хозяйку подождать?
После минутного кружения вокруг маленького сарайчика, решаю, что лучше зайти внутрь, пока наш свидетель не помер в гордом одиночестве. Ух ты, интересно-то как! В уголочке на охапке сена сидит девочка лет 14 с вилами в руках.
– Ррррррры? – неуверенно спрашиваю я. Не то, чтобы очень хотелось ее пугать, она и так полуживая от страха, но имидж же, имидж! Ух, какое слово умное!
Но девочка никак не реагирует, и я обижаюсь. Нет, ну могла хотя бы вид сделать, что испугалась! Я же волк! Почему она не боится?! Почему?!
– Чего, совсем не страшно? – я самый несчастный фамилиар на свете… Я позорю имя своей хозяйки… Я не достоин быть ее спутником…
– С-с-страшно… – вдруг говорит девочка, – Ты тоже будешь меня мучить?
– Чего?! – я взвился в праведном негодовании, – Фамилиары благородных витязей не трогают маленьких, попавших в беду девочек!!! А еще меня хозяйка ругать будет.
Жалобно кошусь на собеседницу. Она как-то странно смотрит в ответ, а потом протягивает руку и начинает гладить по голове. «Ой!» – только успеваю подумать я, как за моей спиной раздается ледяной голос хозяйки:
– Этерн, развлекаешься?
– Я… Я… не развлекаюсь! Я вот тут… это… девочку нашел, – обреченно отвечаю, поджимая хвост и оборачиваясь.
– Живую?
– Ага… Просто я тут ходил, ходил, и страхом каааак запахнет… И Зоной… Я проверить хотел, я не кидал хозяйку, я не…
– Ты все хорошо сделал. Молодец, Этерн, – хозяйка кивает девочке, потом поднимает ее на руки и сажает на Пушинку. Нам предстоит долгий путь.
…
Мое имя – Этерн. И я – фамилиар витязя Виктории. Она – одна из 13 валькирий Княгини Ольги, ушедшая, правда, на вольные хлеба. Хозяйка вывела меня из Зоны недавно… Совсем не понимаю, почему именно так все вышло. Фамилиары взрослеют по другому, нежели люди, но даже по меркам своего Семейства я был всего только волчонком-подростком, не вошедшим в полную силу, как магическую, так и физическую. Хотя мне есть чем гордиться – из всей нашей стаи первый вышел из Зоны, хотя и был третьим по старшинству и не получал еще родового окончания. Альба, старшая сестрица, только покачала головой и напутственно куснула в плечо, между прочим, очень даже больно! Но это не от обиды, я-то знаю – все равно ей из Зоны хода нет. Глава Семейства, Хранительница порядка наследия, Распорядительница наказаний – такой титул и такая ответственность куда почетнее, чем возможность бродить с витязями. А ведь порядок наследия из-за меня был тогда нарушен, так что укус в плечо – это самое малое, что можно получить от Главы. Но тут повезло с сестрой. Зато братец, которого я обошел… Абоминандус не пожелал с этим смириться. «Я – волк, достигший самого расцвета сил и добавивший к своему имени родовое окончание, а ты, Этерн, волченыш-несмышленыш! Будешь теперь знать, как старших обходить!» – наверное, эту фразу он долго учил, хотя мне это не помогло. Потрепал он меня знатно. Наверное, не так бы попало, если бы сестра не куснула перед этим – от хромающего на одну лапу волчонка мало толку.
Конечно, Абоминандуса наказали. Были свидетели, видевшие, что он метил, в основном, в нос, а это – тягчайшее обвинение. Раны на нас заживают, выбитый глаз можно вырастить, немагические шрамы сходят, но если повредить нюх, то это значит – сделать калекой, скорее всего, навсегда. По крайней мере, такова природа нашего Семейства. Говорят, что у птиц так с крыльями, а у кошачьих – с усами. В общем, просчитался братец крупно. И за одно это получил шрам на правую щеку. Несводимый. Магический. А я всегда догадывался, что он не силен в умственном плане.
Хорошо еще, что во время этих разборок хозяйка была не с нами, а в особой рощице, принадлежащей Семейству. Там стоит домик, выстроенный когда-то давно первыми хозяевами, а каждые последующие, живущие в нем, поправляли стены, подравнивали пол и чинили крышу. А три поколения назад один маг даже сделал фундамент, приподняв постройку с земли примерно на полметра. Так что домик этот стоит себе, а хозяева живут там в ожидании Совета.
У нас в Семействе правила просты – хозяин выбирает тебя, а дальше уже сам решаешь, нравится ли тебе он. Мне мой витязь, например, сразу приглянулся. От нее пахло пылью, нагретыми солнцем камнями и жаром костра. И Зоной тоже пахло, но как-то мягко, отстраненно. Это могло значить только одно – хозяйка приняла ее, пропустила через себя и сделала своей силой. Это правильно. С Зоной невозможно бороться, с ней надо сосуществовать. Не зря же нас, фамилиаров, называют детьми Зоны. А их – людьми Зоны. Все мы отсюда. И рано или поздно возвращаемся сюда.
Так вот, я-то хозяйку выбрал сразу, но не знал, как поступит она сама. Нюх у многих хороший – еще несколько волков Семейства захотели стать фамилиарами Виктории. Помню, стоим мы перед ней полукругом, сознание раскрыли и ждем. А мне страшно так… Ведь если этот мечник не станет моим хозяином, то братец меня уничтожит. Мол, мало того, что вперед вылез, мало того, что из-за меня у него шрам, так еще и опозорил стаю, не оправдал поддержки Семейства и сестры. Хотя оправдания ему старейшины придумывать будут, а я хорошо еще, если живым останусь. С такими мыслями не перед будущим хозяином стоять, а по лесу за добычей бегать надо. Поэтому когда она положила руку мне на голову, я не выдержал – прижался к коленям, закрыл глаза и завыл. Наверное, она подумала, что это – часть ритуала. И хорошо, если подумала.
Ушли мы сразу. Виктория только заглянула в домик за вещами и взнуздала лошадь. Я все это время просто ходил за ней хвостом и молчал – переживал за свою слабость на церемонии и боялся за последствия такого финта ушами. Все-таки, редки в Семействе нарушения порядка наследия, а уж такие нервные типчики, как мой братец, так вообще реликт. Головой-то я понимал, что беда прошла стороной, а вот душа болталась на кончике хвоста.
С хозяйкой я боялся заговорить с неделю где-то. Ужас от мысли о том, что меня отправят домой из-за бесполезности, не давал спать по ночам, поэтому к утру у седельных сумок болталась всегда пара зайцев. А что? Охота меня всегда успокаивала. Хотя подспудная мысль о том, что я просто пытаюсь подлизываться, изрядно смущала.
Однако, говорить с ней я все же начал. Да и как тут не заговоришь, когда по лесной тропе медведь прет. С ним бодаться – гиблое дело. Надо просто в сторону отойти. Только хозяйка – не я, быстро исчезнуть она не сможет. Поэтому и бежал, как оглашенный, и аж на визг сорвался:
– Медведь на тропе, заворачивайте в лес, быстрее!!!
Виктория тут же Пушинку на дыбы и резво в березник. А как зверь прошел, она ко мне обернулась только и спросила:
– Ну что, оклемался чуток?
Я голову опустил и молчу снова.
– Ладно, молчун… заночуем здесь и пойдем беды на свою голову искать.
Вот так мы и оказались около этой деревеньки бедовой. Медведь навел, что ли?
Глава 3
На Этерна забавно смотреть порой. Маленький он еще, да и со мной совсем недавно. Все боится строгости. Нет, я, конечно, резкая и требовательная, но фамилиаром своим довольна: умный, сообразительный и многие вещи интуитивно понимает. Что деревню кругом обежал – молодец. Надо будет объяснить ему, как работать в паре «арканом», когда витязь идет вперед, а фамилиар огибает по флангу, сужая круг. Но всему свое время. Пока пусть сам доходит до всего, и так многих забот лишил своей сообразительностью.