В социалистических теориях попытки научных учений растворяются в научных фантазиях.
Осуществление экономических планов социализма означает, по существу, уничтожение частной собственности и переход распоряжения всеми производительными силами в руки государства. Некоторые называют это "государственным капитализмом", но это очень неудачное наименование создает лишь ложное представление о сущности новой системы хозяйства. Капитализм при этой системе вовсе упраздняется. Не будет предпринимателей, не будет и капитализма: важнейшие предприятия останутся в руках монопольного хозяина — государства, которое сосредотачивает в своих руках чудовищную власть над людьми. Осуществление социалистических учений неизбежно выразится в самой последовательной системе централизованного хозяйства. Множество частных хозяев заменится одним хозяином — государством. Какой же выигрыш дает такая замена?
Государство-собственник, управляя хозяйством через посредство чиновников, получит, как это и произошло в Советской России, громадную, неизмеримую власть над населением, которую оно будет использовать с целью повышения доходов государства, не считаясь с интересами людей, попадающих в рабскую зависимость от могущественного хозяина.
"Всякое обязательное участие государства в собственности превращает последнюю в публично-правовую монополию государства, устраняющую всех остальных участников. <…> Государство, монопольный публично-правовой собственник, неизбежно превращается во всепоглощающего Левиафана, и всякая личность, всякая группа, поскольку она не есть элемент государства, — в лишенную всякой реальной экономической опоры и способности действительного сопротивления жертву" (Г. Д. Гурвич).
Сознание опасности огосударствления хозяйства издавна тревожило социалистов. "Преувеличенный этатизм немецкой социал-демократии — громадная опасность" (Э. Бернштейн). "Предоставить государственным деятелям и правительствам, уже состоящим распорядителями вооруженной нации и национальной дипломатии, еще и активное руководство народным трудом, это означало бы предоставить нескольким людям могущество, рядом с которым власть деспотов — ничто, ибо последняя оставалась на поверхности общества и не регулировала сама экономической жизни" (Жорес)[47].
Не менее существенно то, что социализм принимает на веру, без каких-либо серьезных обоснований, способность социалистического строя улучшить положение трудящихся масс, по сравнению с тем, что они имеют при существующем капиталистическом строе. Вера в социалистический рай настолько ослепляла ее адептов, что они не замечали того, что никаких серьезных доказательств в пользу способности социалистического строя создавать обогащение страны не приведено. Все доказательства этого сводятся к тому, что социализм устранит ряд недостатков капиталистического строя, устранит посредничество, объединит на рациональных основаниях однородные предприятия, установит большую планомерность производства. Этого, однако, мало, нельзя забывать, что капитализм непрестанно совершенствуется: он создал организацию предприятий и труда, дающую наибольшую экономию сил и наивысшую продуктивность; где нужно, он устраняет вредные проявления конкуренции и вносит планомерность. Факт, что капитализм действительно создал и увеличивает богатства, несомненен. Социализм же должен еще доказать, что он ускорит процесс обогащения и что социальное равенство не приведет к равенству нищеты. Но как раз этого-то не было доказано, и когда коммунистический опыт в России вместо обогащения показал обнищание страны, то хотя это и показалось неожиданным, но в действительности это только подтверждало всю произвольность и преувеличенность хозяйственных расчетов социализма.
После коммунистического опыта К. Каутский пишет уже в другом тоне, чем в своей "Социальной революции". Он предупреждает теперь от увлечений: "В отдельных крупных предприятиях, — говорит он, — производительность труда доведена промышленным капитализмом до высших степеней развития. Нет никаких видов на то, чтобы социализация быстро подняла ее еще выше"[48]. "Великая заслуга капитализма заключается в том, что он довел организацию производства в предприятии до высокой степени совершенства"[49]. Обвиняя Ленина и его последователей в крайнем легкомыслии, даже "легендарном невежестве", Каутский касается только экономической стороны, но для успеха начинаний социализма нужна не только осторожность в отношении экономики, но и другая психология, а не та, которой обладает человечество по природе. При господстве эгоизма и привязанностей к узкому кругу семьи труд на пользу общую не может быть добровольным и радостным. Он станет непременно подневольным и будет требовать постоянного понукания. Рабство же — непригодная основа для высокой техники социалистической промышленности. Она требует сознательности и энтузиазма.
Мы обладаем ныне богатыми материалами, характеризующими систему централизованного хозяйства не по теоретическим предположениям, а на опыте. Эти данные накоплены 22-летней практикой cоциалистического хозяйства в СССР. Общее число административных и хозяйственных служащих в Советском Союзе достигло 10 млн. человек. Эту огромную армию можно сравнить с нашествием крыс, которые пожрали и запасы скупого Гапона, и его самого. В самом деле, на Сталинградском тракторном заводе на каждых 420 рабочих в среднем приходится 100 служащих, а в инструментальном цехе — по сто служащих на 230 рабочих. В каждом цехе своя канцелярия, директора, личный секретарь, машинистка, бухгалтера!
В Тагилькомбинате на 9000 рабочих приходится 3800 служащих, в их числе 259 начальников отделений и их заместителей. В шахте Сталинуголь из 343 инженеров — 212 работают в аппаратах управления и только 131 в производстве.
Один из участников съезда замтрест-директоров заявил, что 40 % времени уходит на бумажную работу. На заводе Кирова мастера уделяют 10–15 % времени работе и до 25 % тратят в совещаниях. Кожевенно-обувный завод жалуется, что получил инструкцию в 142 страницы и в 1936 году должен был заполнять 35 форм отчетности.
Даже в колхозах бумажная работа достигает геркулесовых столпов. Число административных работников почти достигает число работающих в поле, и содержание аппарата требует почти таких же сумм, какие затрачиваются на рабочих колхоза.
Никто не может предположить, что советская власть желает эксплуатировать рабочих, но она делает это помимо воли. Накладные расходы централизованного хозяйства несоизмеримо больше, чем в частных хозяйствах, и на долю рабочих приходится значительно меньше, чем в капиталистических странах. В дореволюционное время русский предприниматель получал, в среднем, 13 % прибыли на свой капитал и из нее уделял еще часть на расширение дела и создание новых предприятий. Теперь в Советской России один только хозяйственный аппарат обходится в 13 % выручки, т. е. всех поступлений, что во много превышает 13 % на капитал, причем эта крупная доля целиком им пожирается. Таким образом, у государства не остается другого выхода, как только обделять и эксплуатировать рабочих и крестьян. Первым назначается минимальная заработная плата. Большинство служащих и рабочих получает теперь около 250 руб. в месяц, при цене хлеба в 1 рубль кило и мяса 10 руб. кило. За костюм надо заплатить все месячное жалованье. Что же касается крестьян, то у них отнимается 69 % урожая. Но и при этом общего улучшения хозяйства достигнуть не удается. Спорить же и не подчиняться указаниям начальства невозможно[50].
Насколько плохо обстоит дело с сельским хозяйством в СССР, свидетельствует обличительная речь, произнесенная в январе 1938 г. народным комиссаром земледелия Эйхе перед ЦК коммунистической партии. Из этой речи можно было почерпнуть следующие сведения.
Из 5819 машинно-тракторных станций (МТС) — 2088 не имеют мастерских для ремонта тракторов. К 10 января 1938 г. было 1938 г. было отремонтировано только 30 % тракторного парка. Так как капитальный ремонт производится за счет государства, а текущий ремонт за счет кредитов МТС, то они откладывают починки и ждут поломки и приведения в негодность тракторов, чтобы сэкономить местные средства, и сдают машины на попечение государства. Принимая во внимание происходящие при этом перебои в работе, эта "расчетливость" обходится государству втридорога.
47
Из Revue Socialist. 1896, р. 143. Бернштейн и Жорес цитируются по Г. Д. Гурвич ("Социализм и собственность" — Совр. Зап., кн. XXXIV, особ. сс. 351–352). Ср. также: С. И. Гессен "Проблема правового социализма" (Совр. Зап., кн. XXVIII–XXIX, с. 322 сл., XXX, с. 401 сл.); Н. Н. Алексеев "Собственность и социализм", 1928.
50
Приведенные данные основаны на советских источниках и скомбинированы в обзорах советского хозяйства в журналах "Современные Записки" и Ost-Europa.