Критически относящийся ко всему американскому Гальфельд готов осудить даже американского рабочего, утверждая, что его идеал ограничивается материальным благополучием (prosperity). То обстоятельство, что американский рабочий может два раза в неделю ходить в кино, иметь дома радио и пылесос, приобрести собственный автомобиль, описывается Гальфельдом так, как будто это дьявольское наваждение, соблазном материального благополучия губящее высокие порывы души. И то, что Генри Форд ввел у себя пятидневный труд, освободив для рабочих два дня в неделю, он готов тоже признать только рекламной мерой, имевшей в виду привлечь внимание к его предприятию и поднять падавший одно время спрос.
Но в действительности отношения предпринимателя и рабочего в США, как правильно отмечает тот же Гальфельд[59], оздоровляются идеологией, проникнутой уверенностью в том, что капитал и труд — это две движущих силы, которые направляют к одной и той же цели — всеобщего благополучия. В мире американского народного хозяйства укрепляется новое кредо, которое может быть выражено в следующих четырех формулах:
"Если предприниматель лишен возможности повысить свой оборот, он не может увеличить и выручки";
"Если он не может увеличить выручки, он не может уменьшить издержек производства";
"Если он не может уменьшить издержек производства, он не может увеличить заработной платы";
"Если он не может повысить заработной платы, он не будет также в состоянии удержать на прежнем уровне свой доход".
Таким образом, иронически замечает Гальфельд, предприниматель заинтересован в повышении вознаграждения рабочим, в сокращении рабочего дня, в восстановлении трудовой энергии, чтоб человеческая машина могла быть подновлена, заново смазана для возобновления работы и, таким образом, спасались бы культурные ценности человечества.
Мы не знаем, к какому кругу людей принадлежит этот, в общем, очень наблюдательный и, несомненно, образованный писатель, но во всяком случае он так же, как и большинство других писателей, затрагивающих экономические темы с высоты птичьего полета, не обнаруживает близкого знакомства с условиями промышленного хозяйства.
Та цель силлогизмов, которую он уложил в приведенные четыре, формулы, действительно, отражает новую идеологию предпринимательского и трудового мира Америки. После периода накопления и реорганизации хозяйства, характеризовавшегося довольно жесткими приемами, наступает период нормализации социальных отношений, принимающий формы т. н. "индустриальной демократии"[60]. Создатель умеренного профессионального союза в Америке Гомперс и его преемники Грин и Уоллинг сознательно вели рабочий класс в направлении солидаризации их стремлений с интересами предпринимателей. "Мы быстро переходим, говорит Уоллинг[61], от периода преобладания колоссальных организаций к социальной структуре, построенной на большей или меньшей степени консолидации". Рокфеллер[62] проводил в жизнь эти идеи консолидации и в своих речах объяснял, что промышленность зависит от сотрудничества четырех соучастников: капитала, администрации, труда и общества. Для успеха промышленности необходимо, чтобы каждый из этих четырех участников умел смотреть на вопрос с точки зрения другого. В частности, труд и капитал нуждаются один в другом и только при взаимном уважении и доверии их друг к другу возможно успешное развитие производства. Ввиду этого необходимо организовывать представительство людей, работающих в предприятии.
Бывший президент США Герберт Гувер предлагал усилить государственный контроль над промышленностью, соответственно той централизации ее, которая происходит в процессе трестирования, чтоб она служила общим интересам. Другой выдающийся хозяйственный деятель Америки, Оуэн Юнг, внушал менаджерам крупных предприятий, чтоб они старались объединить труд и капитал на товарищеских началах, с целью увеличения хозяйственной производительности в широком масштабе.
Критики американизма упускают из внимания, что хозяйственная психология приспособляется к объективным условиям хозяйства и что отрицательные стороны американского быта устранимы. Возникновение американского ’’сверхкапитализма" было вполне закономерно и осуществилось в США быстрее и своевременнее, чем в Европе. Поэтому Европа подчиняется американизации, уступив Америке первенство в деле хозяйственной организации. Но после того, как процесс концентрации промышленности достиг высокой точки, начинается, действительно, новый период экономического и социального развития. Так иногда после периода завоеваний, омрачаемого неизбежными жестокостями и кровопролитиями, начинается время мирного строительства, использующее плоды побед.
Американский буржуа, ввиду отсутствия в стране родовитой аристократии, занял место ’’ведущего слоя". Миллиардеры, против которых вооружалось общественное мнение в то время, когда они совершали свои хозяйственные завоевания, руководясь принципом "а la guerre comme a la guerre", обращались в покровителей науки и искусства. Многие университеты в Америке основаны и поддерживаются на средства американских богачей: Рокфеллера в Чикаго, Моргана в Колумбии и Пенсильвании, Фрика в Принстоне и т. д. Карнеги, Гуггенгейм и др. основали фонды, поддерживающие ученых. Научная продукция в США очень развивается и требования в отношении образования и солидности научных исследований все более повышаются. Параллельно происходит и культивирование искусства всех видов, а в связи с этим неизбежно и проявление индивидуального вкуса.
Представление об Америке, как о стране, где все можно купить за деньги: ’’политика, боксера, фильмовую звезду, ландшафты, искусство, университет и даже крест с Голгофы", можно в настоящее время распространить и на Европу. Это опять-таки — психология времени. Уважение к достоинству человеческой личности и предоставление человеку свободы проявления его индивидуальных свойств вовсе не исключается условиями развитого индустриализма. Это зависит от характера духовной культуры, которой материальное богатство, как показал опыт истории, всегда благоприятствовало.
Современный капитализм переживает в некоторых странах период реорганизации.
Европа, как мы дальше увидим, не дает в этом отношении особенно поучительных результатов. А пока она будет производить свои опыты, Америка, быть может, успеет справиться с некоторыми своими затруднениями, в частности, с противоречием интересов промышленности и сельского хозяйства и опять опередит Европу, на этот раз уже в области социальной культуры.
В связи с описанными обстоятельствами тип американского предпринимателя изменяется. Когда Форд единым росчерком пера приостановил все свои предприятия, лишь только конкуренты наступили ему на горло, и рискнул затратой сотни миллионов преобразовать производство, он вызвал этим восторженное изумление. Величие характера, которое он выявил в этот момент, не должно сбрасываться со счетов американского предпринимателя. Равным образом нельзя игнорировать и тех щедрых ассигнований, которыми американские богачи создают себе культурные памятники, наряду с памятниками хозяйственными. Психология предпринимателя сублимируется, т. е. цели его становятся все более значительными, в них все больше проявляются задачи общественного, а не личного значения.
Но изменение условий современной жизни происходит не только путем перевоспитания активных участников хозяйственной жизни новыми руководящими идеями. В Европе делаются попытки расширения вмешательства государства в частное хозяйство и ограничения свободы предпринимательской деятельности. Психологии американизма этот путь не по душе.
Однако общая хозяйственная система США не осталась вне воздействия государства. Американское хозяйство переживало очень тяжелый кризис, когда в 1932 г. на пост президента был избран энергичный и решительный президент Ф. Рузвельт. Общий доход народного хозяйства за три года 1929–1932 понизился в США с 83 до 38 миллиардов. Средний доход трудящегося с 1719 — до 772 долл., т. е. на 55 %, число безработных повысилось с 4 млн. в 1930 г. до 13 млн. в 1933 г. Обследование, произведенное Нэшионал Сити-Банком, дало самые неутешительные результаты. На внешних рынках для США не находилось достаточного сбыта не столько в силу высокой расценки американских товаров, благодаря высокому курсу доллара, сколько потому, что государства, и без того задолжавшие Америке, старались сократить ввоз американских товаров. У себя дома пала покупательная способность фермеров и рабочих, ввиду падения цен на сельскохозяйственные продукты и понижения заработной платы, а также ввиду увеличения числа безработных.