Путь регулировки экономической жизни очень скользок. Тесное сплетение потребления, производства, обмена, распределения приводит к тому, что, применив регулировку в одной области, поневоле переходишь и к другой. История законодательства о продовольствии и снабжении времени Великой войны 1914–1918 гг.[67] дала в этом отношении прекрасные иллюстрации. Твердые цены на хлеб требовали введения твердых цен и на другие предметы потребления и снабжения. Таксировка цен на предметы производства требовала также урегулирования и заработных плат, и постепенно регулирование и планирование хозяйственной жизни распространялось и углублялось, подготовляя почву для коммунизма.
Система "скованного капитализма" неизбежна и целесообразна в Период военных бурь: следовательно, на время. Итальянский фашизм подчинил экономику политике, т. к. он поставил своей главной задачей осуществление больших планов внешней политики для обеспечения благосостояния народа за счет новых территориальных приобретений и за счет покоренных государств.
Если бы Италия обладала большими капиталами, ей не было бы надобности ограничивать предпринимателей в выборе деятельности, если бы она не готовилась к войне, она стремилась бы к экономической автаркии (Selfsufficiency) и не создавала бы громоздкую систему контроля над внешней торговлей и отечественным производством. Тогда осталась бы только планомерность государственной поддержки частных предприятий в области земледелия и промышленности. Такая планомерность всегда лучше бессистемной помощи, свидетельствующей об отсутствии у правительства определенной хозяйственной программы, но это становится теперь общим правилом.
Составление планов на три, пять, десять лет составляет теперь обычное явление и наличие хозяйственной программы у фашистского правительства Италии не является его особенностью.
Что же касается все более усиливающегося давления власти на частное хозяйство и все более углубляющегося противоречия между первоначальными декларациями о свободе предпринимательства и существующей практикой, то это может быть или явлением временным, вызванным исключительными обстоятельствами, либо, что более опасно, явлением перерождения фашизма, происходящего в силу присущей ему властности и принципа господства государства над частной и общественной жизнью. Фашизм как будто не хочет убивать духа предприимчивости и свободной инициативы, но он не менее враждебен и по отношению к либерализму как политическому, так и экономическому. Фашизм не терпит распыленного общества, где каждый сам себе царь. Общество должно должно быть организовано в нацию, проникнутую психологией единства, где каждый член нации сознает свои обязанности по отношению к государству и свои интересы готов подчинить общим интересам.
В Италии существует только одна политическая партия, она проникает во все поры народного организма, как это наблюдается и в государстве коммунистическом. Во всех сколько-нибудь влиятельных организациях имеются ее представители. Участие их в экономических организациях создает большой соблазн и возможность злоупотреблений. Но самое худшее последствий этой системы внедрения правительственного элемента в хозяйственную жизнь — это постепенное вырождение предпринимательского духа. Это последствие скажется не так быстро, как при коммунизме, который сразу парализует частную энергию, как апоплексический удар, но непременно скажется, как только проявится отклонение от контроля и опеки, ослабится подъем националистических настроений и потребуется возвращение к свободному хозяйству.
ГЛАВА 15
Предприниматель в идеологии "наци"
("Скованный" капитализм)
В отличие от итальянского фашизма немецкий тоталитарный режим пришел к власти с готовой программой подчинения частного хозяйству государству. В Италии признается целение общества на классы и право каждого класса организовываться для защиты своих интересов. Гитлеризм враждебен всякому проявлению классового начала и односторонних интересов, его общество бесклассовое. Фашизм уважает право собственности, хотя и подчиняет собственников контролю. Национал-социализм признает собственность "займом от нации", он придерживается принципов феодального периода, когда существовала верховная собственность и подчиненная собственность. Теперь верховная собственность в Германии принадлежит государству, а частные собственники сближаются с владельцами, которых можно и лишить их прав или отдать под опеку, если они злоупотребляют правами или не умеют пользоваться ими в интересах общего блага. Муссолини пришел к идее подчинения банков, промышленности и торговли государственному руководству только в последние годы. Программа Гитлера предусматривала право государств давать направление капиталам, накопляемым в банках, централизовать кредитные учреждения, поставить занятие торговлей и промыслами в зависимость от получения разрешения, аннулировать картели.
Несмотря на радикальность этой программы, она все же существенно отличает хозяйственную систему "наци" от коммунизма.
По идее национал-социализма государство стоит выше частных лиц, оно поэтому не принимает на себя тех функций, которые могут выполнять подчиненные ему лица. Оно не принимает на себя и ведения хозяйственных предприятий. Этим государство немецких "наци" коренным образом отличается от советского коммунизма. В СССР все хозяйство подчинено государству и ведется, по существу, без предпринимателя.
В Советской России хозяйство централизовано, есть только один хозяин — государстве, которое дает исполнителям задания. В Германии и Италии множество хозяев сами создают свой план, государство лишь объединяет их деятельность и в нужных случаях направляет ее.
С точки зрения права это различие выражается в том, что в стране коммунизма нет собственности, свободы договоров и наследования; в Германии, как и в Италии, эти основы частного права сохраняются. Но хозяйственная система "наци" существенно отличается от стран свободной экономики. Это отличие выражается в принудительной организованности хозяев и в возложении на них ряда ограничений и обязательств, вытекающих из общей руководящей идеи: "общий интерес выше частного интереса" (Gemeinnutz geht vor Eigennutz).
Национал-социализм нашел в Германии уже оформившуюся организацию промышленников. История этой организации довольно давняя.
Еще в первой половине XIX в. после создания Германской Империи стала носиться в воздухе идея создания общегерманского союза промышленников. Возникло несколько организаций, но они не проявили большой активности и, несмотря на продолжительность существования (одна более 20 лет, другая более 40 лет), не достигли сколько-нибудь значительных результатов. В 1898 г. возник план создать из четырех крупнейших объединений германской промышленности один общегосударственный промышленный совет (Deutscher Industrierat), но общая работа не налаживалась, некоторые организации враждовали между собой и только в вопросе об устройстве германских выставок удалось достигнуть объединения. Но когда во время Великой войны промышленность попала в тиски жестоких испытаний, промышленники нашли общий язык, а после окончания войны железная необходимость заставила укрепить объединение с целью противодействия социализации и для возрождения промышленности. Идея Бисмарка получила, наконец, осуществление. В ноябре 1918 г., вскоре после заключения перемирия, организовался союз германских работодателей, а в 1919 г. "Центральное объединение германских промышленников"(Zentralverband Deutscher Industrieller).
Чтобы составить себе представление о грандиозности этой организации, достаточно просмотреть специальное издание, содержащее перечень всех входящих в эту организацию союзов и дающее краткую характеристику деятельности этой организации[68].
При наличии такой организации было не трудно централизовать управление хозяйственной жизнью Германии, несколько перестроив ее применительно к задачам государственного контроля и руководства. Сельское хозяйство находится теперь в ведении Продовольственной Палаты, возглавляемой Министром Продовольствия и Земледелия; промышленность, торговля и финансы — в ведении Имперской хозяйственной палаты, возглавляемой Министром Хозяйства. Вся система управления и представительства интересов очень громоздка, так как индустриальная жизнь Германии очень развита и сложна, самый же дух регулирования в Германии притязательнее и жестче, чем в Италии, и более бюрократичен, чем там, в соответствии с характером самой нации и всего режима "наци"[69].
69
Экономические результаты режима "наци", если судить по данным, приведенным в книге Paul Einzing "World Finance 1938–1939", London, cc. 237–252, глава National Bolshevism, далеко не блестящи.