Хотя обстоятельства, которые внесли столь серьезные изменения в хозяйственные взаимоотношения государств, носят временный характер, но они существуют.
Поэтому, как бы ни были заманчивы и теоретически убедительны начала свободной экономики, было бы непрактично и нецелесообразно опираться исключительно на них, закрывая глаза на властные требования действительности.
Но и независимо от злободневных обстоятельств нужно признать, что усиление хозяйственной активности государства в обстановке развитого капитализма представляется вполне естественным. Приведенные выше примеры показывают, что государство не может не стремиться к контролю над деятельностью банков, крахи которых разоряют сотни тысяч людей. Оздоровление кредитно-финансовой атмосферы в стране составляет обязанность государства. Государство не может относиться равнодушно и к деятельности трестов, устанавливающих фактически монополии производства и торговли, его обязанность предупреждать злоупотребления со стороны этих монополистов и оберегать население от возможных злоупотреблений их экономическим могуществом.
Государство не может допускать таких форм борьбы между капиталом и трудом, которые равносильны внутренней войне, хотя бы и без применения оружия, потому что такая острая борьба приносит ущерб народному хозяйству. Но если государство не может оставаться в роли зрителя при конфликтах между предпринимателями и рабочими, то оно должно быть готово найти справедливое и целесообразное решение этих конфликтов, а для этого необходимо входить в экономическую жизнь предприятий и обладать компетентными органами.
А может ли государство безразлично относиться к тем разрывам в ценах, которые принято теперь называть ножницами и которые ставят в невыгодное положение то сельское население, то городское? Или к тому, что промышленники страны, не учитывая возможных политических перемен и увлекаясь временно благоприятной конъюнктурой, слишком расширяют производство без подготовки к неизбежному в скором времени сокращению?
Таким образом, экономический активизм государства в наше время представляется вполне оправданным. Вопрос идет о пределах и формах участия государства в хозяйственной жизни.
Основные идеи настоящей книги подготовили нас к ответу на эти вопросы. Наше основное положение говорит о том, что хозяйственная жизнь народа развивается успешно только в атмосфере свободного предпринимательства, а свободное предпринимательство предполагает неприкосновенность собственности и свободу договоров. Если это основное положение правильно, то нетрудно сделать вывод, что та система государственного вмешательства, которая колеблет собственность и устраняет возможность соревнования, которая сокращает поле деятельности предпринимателя и заменяет его чиновником, не заслуживает поощрения. И если подобного рода мероприятия оправдываются исключительными обстоятельствами, как, например, войной, во время которой все должны быть готовы к лишениям и ограничениям, то они должны быть изжиты вместе с изменением обстоятельств, вызвавших их применение.
Два различных типа участия государства в народном хозяйстве можно охарактеризовать следующим образом: в одном случае государство предписывает, что надо делать, в другом оно указывает, чего нельзя делать.
С точки зрения основных идей настоящей книги заслуживает поощрения только вторая система. Неизбежным следствием первой, чем бы то ни было вызвано ее применение, будет оскудение предпринимательского духа в различных его проявлениях. Производитель отвыкает от мысли о возможной конкуренции. Торговец не боится, что не угодит покупателю. Финансисту не нужно заботиться о подыскании подходящих клиентов. В этой обстановке природные способности предпринимателей притупляются, а у смены не создается интереса к предпринимательству, и, кроме того, становятся неблагоприятными условия для подготовки и совершенствования смены. Вырождение предпринимательства при такой системе неизбежно.
Иначе надлежит оценить систему контроля, которая ограничивается недопущением некоторых вредных для народного хозяйства начинаний или согласованием некоторых противоречивых интересов. Нельзя отрицать полезности таких мер, как запрещение предприятий, производящих предметы, которые имеются в достаточном количестве, в то время как не хватает предметов первой необходимости. Государство в этом случае не навязывает определенных предприятий и обязательного поведения, но наталкивает на таковое. Небесполезно ограничение предприятий такого рода, которые явно не могут конкурировать с уже существующими предприятиями в других районах или странах, о чем предприниматель может не знать. Возникновение заведомо нежизнеспособных предприятий не приносит ничего, кроме вреда: без пользы затрачиваются средства, создается опасность для других предприятий, входящих в деловые сношения с новым, не обеспечено положение рабочих.
Никаких возражений не может быть против контроля над торговлей с точки зрения соблюдения добросовестности в отношении качества, меры и веса товаров, в особенности когда это касается внешней торговли или снабжения нуждающегося населения предметами первой необходимости.
Вполне целесообразны меры, вносящие некоторые коррективы в распределение богатств. Так, напр., до сих пор законодательство знало ограничения лишь размера процентов по займу. Но это мера односторонняя. Было бы правильнее, если бы было также установлено максимальное жалование, независимо на казенной или частной службе, но в зависимости от степени обеспечения на старость. Равным образом следовало бы ограничить и предел вознаграждения тантьемами (бонусами), напр., определенным процентом от общей суммы дивиденда. В то же время целесообразно ограничение и дивидендов путем установления, например, нормы в 15–20 % на вложенный капитал, с тем чтоб излишек прибыли накапливался в деле для его расширения, создания дополнительных предприятий, переоборудования или, наконец, для обеспечения выдачи дивидента в периоды кризиса и убытков. Если бы закон установил на подобные случаи обязательные неприкосновенные резервы, наряду с запасным капиталом и амортизационными расходами, то это предохранило бы акции от резких падений на бирже и тем способствовало бы привлечению народных сбережений в промышленные и торговые предприятия, уменьшая риск акционеров. Еще более способствовало бы этому установление правил о периодическом распределении накопленных таким образом капиталов. Так, напр., каждый десять лет можно было бы половину фонда выдавать участникам деньгами или новыми акциями, а другую половину оставлять в деле на следующий десятилетний период. Особенно целесообразно ограничение дивиденда предприятий, работающих на войну или расширяющихся во время войны: никто не должен наживаться за счет общего несчастья.
Что касается вопросов регулирования отношений труда и капитала, то здесь вмешательство государства не должно выражаться в предписании определенных норм вознаграждения и других условий работы. Целесообразнее оставить здесь свободу соревнования и соглашений, но только пора заменить систему забастовок и локаутов принудительным арбитражем, в виде суда экспертов. Положения и практика подобного порядка разрешения трудовых конфликтов уже достаточно разработаны.
Разработка подробной программы мероприятий, которые могли бы с успехом применяться в качестве обязательных организационных и контрольных начал в народном хозяйстве, не составляет задачи настоящего труда, к тому же она не могла бы иметь общего значения, так как подобные мероприятия должны соответствовать местным особенностям и условиям. Важнее общие идеи и принципы, которые предопределяют основную или генеральную линию экономической политики, при сохранении возможно большей свободы предпринимательской инициативы[84].
Часть IV
Общество и предприниматель
ГЛАВА 18
Предприниматель и общественная среда
Книга о предпринимателе может быть заподозрена в классовом пристрастии. Не написана ли она специально в защиту классовых интересов предпринимателей и во вред рабочим?
84
Теоретическое обоснование этих принципов читатель найдет в работах проф. Гинса, посвященных идее солидаризма, и кратком изложении этих идей в конце книги.