Портреты других крупных коммерсантов этой эпохи, которые можно видеть в картинных галереях: Томаса Грешам в Лондоне, Ганса Ингофф старшего (кисти Дюрера в музее Прадо в Мадриде), Ганса Тюхера (кисти Дюрера в Веймарском музее), рисуют нам людей отважных, гордых, сообразительных, самоуверенных.
Тип предпринимателя теряет свою определенность, когда предпринимательство становится распространенным, а конкуренция требует от предпринимателя напряженной работы и специальных познаний, которые приобретаются на опыте. Часто семейное предприятие ведется несколькими членами семьи, из которых один принимает на себя общее руководство, другой — техническую часть, третий — коммерческую и т. д.
Богатства же не даются так легко, как прежде, — завоевав возможность его создания, надо еще обеспечить его сохранение. Зомбарт приводит цитаты из ряда авторов эпохи Кольбера, из которых один, Савари (Savary. Le parfait negociant), даже посвятил свой труд Кольберу. Он рисует идеал купца в следующих чертах: знание дела, хороший порядок, трудолюбие, бережливость, деловая солидность. Другой, Этиенн, говорит: "Добрый хозяин проводит свое время в мыслях и заботах о своих делах, не позволяя себе отдаться развлечению охотой и не отвлекаясь попойками, многочисленными знакомствами, пирушками и пр.".
Отец Северо-Американской республики, Веньямин Франклин, оставил мемуары, в которых изложил свой взгляд на добродетельность.
Его идеал хозяйственного человека отличается следующими тринадцатью качествами: умеренностью, молчаливостью, порядком, решимостью, невзыскательностью, прилежанием, прямодушием, справедливостью, самообузданием, чистоплотностью, уравновешенностью, целомудрием и кротостью. Он писал:
"Человек, которому Бог дал богатство и душу, чтобы правильно употреблять это богатство, получил в этом особенное и превосходное знамение милости Его". "Богатство должно путем прилежания и умелости постоянно расти. Никогда не должно оставлять его втуне; всегда должно оно умножать имение своего владельца и повсюду распространять счастье". "Не богатство делает человека счастливым, а его мудрое употребление; и что бы это дало человеку, если бы он добыл все блага света и не был бы честным человеком".
Этот идеал "святой хозяйственности", по выражению Зомбарта, изображали и многие итальянские авторы. Дед Леонардо да Винчи и Веньямин Франклин мыслили одинаково.
По идеалу можно судить о том, что характерно для действительности. По идеалу можно судить и о характере эпохи. Это было время определенности и устойчивости, когда богатство могло расти, благодаря только трудолюбию и умеренности. Но здесь не было широкой предприимчивости. Если хороший крестьянин не истратит всей выручки от проданного урожая, а расширит запашки или приобретет машины или разведет домашний скот, то этого рода предприимчивость укладывается в рамки добродетелей Франклина. Но когда создаются заводы и фабрики, судьба которых зависит от завоевания рынка и от конкуренции, когда от неудачи какого-либо нововведения зависит судьба всего Дела, когда происходящие изменения хозяйственного или политического порядка открывают неожиданные перспективы, тогда предпринимательство выходит из сдерживающих рамок добродетелей, так как оно, как страсть, овладевает людьми, предприимчивыми по характеру. Разжигание предпринимательской страсти происходит тем сильнее, чем ожесточеннее становится конкуренция.
4. Условия деятельности американских предпринимателей эпохи грандиозного развития капитализма потребовали от них не тех свойств, о которых писал патриархальный Франклин. Деятельность и типы этих предпринимателей очень ярко выражают основные свойства предпринимателя вообще, подобно тому, как характерные черты лица яснее видны на увеличенных портретах. Но вместе с тем они отображают особенности эпохи.
Об американских миллиардерах написано немало книг. Некоторые написаны благожелательно и с чувством благоговения перед могущественными богачами, другие — крайне злостно и, видимо, с предубеждением; но и те и другие рисуют тип предпринимателя, более близкого колониальному завоевателю, чем патриархальному накоплению доброго хозяина-собственника.
Наиболее близок был к идеалам Франклина крупный негоциант и банкир Стефен Жирар. Француз по происхождению, он начал свою карьеру корабельным боем, ознакомился во время путешествий с разными странами и, благодаря своей наблюдательности, приобрел знания, которые потом использовал в торговом деле. Он начал торговое дело в Сан-Франциско и, развивая постепенно импорт и экспорт в разные страны, стал коммерсантом мирового масштаба. Многие его начинания оканчивались неудачно, морские перевозки были в начале XIX в. более рискованны, чем теперь, но он не поддавался унынию и дело его росло. Знавшие Жирара отзывались о нем, как о торговом гении. Превосходное знание экономической географии, приобретенное на опыте, знание товаров, рынков, сезонов, климатических условий соединялось с проникновенным пониманием и предвидением международной и внутренней обстановки.
Основав банк, он удачно помещал капиталы в железнодорожное строительство и другие начинания крупного масштаба и создал огромное состояние. Трудился он упорно и настойчиво, целиком отдаваясь делу. Он был замкнут, необщителен, всегда старомоден. До конца своих дней он оставался старомодным, жил поблизости от своих кораблей, в отдаленной части города, и любимым его отдыхом было занятие плодоводством.
Другой крупный богач Джон Астор, эмигрант из Германии, занялся первоначально торговлей мехами и завязал торговые связи с Китаем. Огромное состояние он составил главным образом земельными спекуляциями. Скупив земли в Нью-Йорке, в предвиденьи быстрого развития города, он продавал их потом по высоким ценам. После него осталось наследство в 20 миллионов.
Корнелий Вандербильт, голландского происхождения (Van Derbilt), начал с организации лодочной переправы, а умер, завещав сыну 80 миллионов долларов. Он составил большие средства как пароходовладелец, но вовремя учел, какое значение будет иметь железнодорожное сообщение. Он скупал по дешевке акции плохо работавших дорог, потом объединял их, поднимал их провозоспособность, развивал их работу и в двадцать лет удесятерил свое состояние.
Можно вполне поверить, что не одна только счастливая звезда удачи покровительствовала Вандербильту, что не один только гений предпринимателя, умеющего предвидеть и комбинировать, создавал ему его несметные богатства, но и умение воспользоваться властью денег, когда требовалось купить поддержку власть имущих и заставить замкнуться уста закона.
Джей Кук (Jay Cooke) был способнейшим финансистом. Он широко пользовался прессой для своих видов, чтоб поднять или понизить стоимость акций, и спекулировал на этом. Потерпев колоссальный крах, он не потерялся и, собрав деньги, приобрел серебряные рудники, которые казались многим безнадежным предприятием. Однако он заранее учел возможность оживить это дело, провел к ним железнодорожную ветку и опять нажил крупное состояние. В частной жизни он был религиозным человеком и щедрым благотворителем, заранее учел возможность оживить это дело, провел к ним железнодорожную ветку и опять нажил крупное состояние. В частной жизни он был религиозным человеком и щедрым благотворителем.
О той борьбе, которая происходила между американскими магнатами, повествует нам история Гульда[13]. "Этот приземистый человек, с тихим голосом и ординарной, почти бабьей, наружностью, был в действительности неукротимым завоевателем, который мог одновременно действовать и грабить в различных областях. В избранном им самим способе ведения войны он был в высшей степени разносторо-нен, поразительно одарен в отношении расчетливости, отличаясь большой способностью одновременно следить за невероятным количеством различных запутанных предприятий".
"На линии тихоокеанской и других своих железных дорог Гульд и его компаньон Седж построили телеграфную линию с твердым намерением принудить Вандербильта или к покупке или к продаже. Предприятие "Общества западно-телеграфной сети" стало терпеть от этого настолько серьезный ущерб, что в конце концов, в целях обороны, вынуждено было купить конкурирующую линию Гульда, как говорят, за 10 млн. долларов. Гульд, захватив вырванные таким образом у Вандербильта и его компаньонов деньги, начал большую игру и отобрал у них всю телеграфную сеть. Всякого рода хитростями и спекуляциями на денежной бирже он понизил цены акций Западного Общества и постепенно скупил большинство их. К крайнему удивлению и величайшей досаде Вандербильта, Гульд в 1881 г. оказался хозяином не только в Западном Об-ве, но и в телеграфном Об-ве Американского Союза, которое он сам незадолго до этого продал Вандербильту".