— Преступницей? Да, да, я понимаю, но какое...
— В последний раз её задержали около храма за проституцию, а также при ней находились запрещённые законом наркотические вещества.
Моё сердцебиение замирает, прежде чем неистово зайтись, вызывая крошечный проблеск пота на моем лбу. Я знал, что она промышляла наркотиками, но проституция…
— Послушайте, мистер Картер, — говорит офицер, когда обходит вокруг стола и располагает свою пухлую руку с розоватой кожей на моем плече. — Мне жаль говорить это, но мы имеем дело с десятками таких случаев каждый день. Не хочу показаться вам бессердечным, но в большинстве случаев выясняется, что случилась передозировка, или же они просто сбегают, чтобы избежать ареста, поэтому вы понимаете, почему заявление о её пропаже находится в самом низу списка, который и так переполнен заявлениями о пропавших подстроках и детях?
Жар приливает к моему лицу, и мои пальцы сжимаются в кулаки.
— Но она моя сестра, — выплевываю я сквозь стиснутые зубы.
— Я вас прекрасно понимаю, но что вы должны понять, так это то, что у нас есть определенный порядок очередности в таких делах, и наркодилеры-проститутки не стоят во главе нашего списка на поиск.
Я хочу одним ударом выбить его зубы так, чтобы они провались к нему в горло. Моё дыхание прерывистое, моя кожа буквально горит от скопления адреналина. Офицер, смотря на меня, медленно располагает свою руку на кобуре пистолета, который пристегнут к его ремню, таким образом, безмолвно предупреждая меня «не дури, парень», и как бы мне не хотелось ударить его, я знаю, что не могу. Я делаю единственный шаг в его сторону, располагая свой палец в миллиметрах от его лица.
— Чертова жизнь, гребаная жизнь, что ты... — я заставляю себя заткнуться, пока не сказал что-то, за что меня могли бы упрятать за решетку, затем разворачиваюсь и покидаю комнату в то время, когда моё видение затуманено яростью.
Иногда вы понимаете, что компетентные органы не окажут вам никакой помощи, и что ваша единственная надежда на удачу — взять всё в свои руки, и, если говорить откровенно, я буду более расторопен в своих поисках, чем они. Полиция связана по рукам и ногам протоколами и порядками исполнения. Я же, напротив, ни от чего не завишу. Я убью грёбаного мудака ещё прежде, чем решу выяснить, что произошло.
Глава 2
Макс
У меня заняло всего неделю, чтобы найти ублюдка, который видел последним Лилу. Одна неделя — вот, сколько это заняло. А долбанная полиция не могла разобраться с этим. Им нужно обращать больше внимания на проституток. Им просто необходимо делать это. Три девушки, с которыми я разговаривал, описали мне одного и того же парня, сказав, что он появлялся каждый раз на разных машинах, с перерывом примерно в две недели. Он бывал с девушкой дважды, потом она пропадала.
Одна из них призналась мне, что он является её постоянным клиентом. Мне потребовалось всего двести баксов, чтобы она его подставила. Эти парни слишком доверяются этим женщинам. Если они сосут ваш член за деньги, то определенно, они кинут вас ради этих же денег.
Триша сидит на краю кровати в мотеле и курит сигарету. Она продолжает менять ноги местами, закидывая то одну, то другую на колено, нервно покачивая ей вверх-вниз. Она с тревогой посматривает в мою сторону.
— Тебе лучше бы не убивать меня, парень.
— Я и не собираюсь делать этого, — говорю я, прикуривая сигарету. Вообще-то я бросил курить пару лет назад, но пошло всё в задницу, всё равно что-то, да убьёт нас.
— Чем Трэвис так тебе насолил? — спрашивает она.
Я сердито смотрю на неё.
— Ты не находишь странным, что большинство женщин, которых он трахает пропадают?
— Я не задумывалась... — она пожимает плечами и делает ещё одну затяжку. — Дерьмо случается. Ты учишься не обращать внимания на такую хрень, в мире подобно этому, или это просто сведёт тебя с ума, ты понимаешь, о чём я? — она смеётся. — И, кроме того, я выяснила, если ты умеешь делать охрененный минет, то большинство парней не захочет тебя убивать. Это мой защитный механизм.
Она тушит сигарету в пепельнице как раз в тот момент, когда раздаётся стук в дверь. Я поднимаюсь на ноги и направляюсь в ванную, притворяя дверь за собой.
Я слышу, как открывается дверь, и Триша приветствует входящего. Ярость быстро нарастает в моей груди, образовывая практически невыносимое давление. Спустя пару минут, дверь в ванную немного приоткрывается, и Триша проскальзывает через приоткрытое пространство. Её лицо практически белое от страха, ужас стоит в её глазах. Я киваю и быстро прохожу мимо неё, доставая пушку, прежде чем войти в комнату. Парень стоит спиной к двери, стягивая левую штанину со своей ноги. Звук взведенного курка заставляет его замереть.