— Ава…
Я останавливаюсь и оборачиваюсь, стиснув челюсть.
— Что? — рычу я сквозь стиснутые зубы.
— Я просто подумала… — она примерзает к месту, нахмурив брови от замешательства.
— Ну, перестань думать! Я в порядке. Не о чем беспокоиться, — и моя ярость стихает ни с того, ни с сего. Мой пульс медленно возвращается в норму, и волна смущения накрывает меня. Я слишком остро отреагировала. — Извини, Мег. Прости, — говорю я, качая головой. — Я просто... Я не люблю говорить или думать об этом. Мне не нравится… я просто не хочу… я просто хочу забыть, — но я не могу. Я никогда его не забуду.
— Всё в порядке, — она кладёт руку мне на плечо и улыбается. — В абсолютном порядке.
И мы идём обратно к траве, чтобы сесть. Она читает помощника по анатомии, и я слышу только половину этого, потому что, как всегда, мой разум возвращается в ту комнату. Шестьдесят четыре дня — это даже не полпроцента моей жизни, но он сформировал меня больше, чем что-либо ещё. Я считала дни, когда была там, и теперь, ну, теперь я всё ещё считаю дни. Я считаю дни с тех пор, как в последний раз видела Макса. Сегодня девяносто шестой день.
Мне каким-то образом удаётся выбросить его из своих мыслей, и моё внимание возвращается к Мег.
— …ты должна увидеть, как он смотрит на меня, Ава. Я гарантирую, что смогу уложить его. Может быть, это то, что тебе нужно.
— А?
— Я о сексе, — смеётся она.
— О, да, нет. Я в порядке.
Она пожимает плечами и потягивает кофе.
— Дело твоё.
Девяносто шесть.
— Думаешь, что я сумасшедшая? — спрашиваю я Мег. Она морщит лоб, я думаю, из-за внезапности этого вопроса.
— Ну, то есть, нет… не то чтобы сумасшедшая или что-нибудь в этом духе.
— Из-за любви к нему.
— О, — обе её тонкие брови изгибаются. — Нет, я понимаю, — но она отводит от меня взгляд, потому что не понимает, просто не хочет этого признавать.
И я устала от людей, которые думают, что я безумна из-за любви к нему. Чёрное и белое. Мне нужно это в чёрно-белом цвете, всё вместе. Эмоции, правда. Итак, я достаю свой телефон из переднего кармана рюкзака, пролистываю все электронные письма и отвечаю на электронное письмо Табиты Стронг, которое она прислала несколько месяцев назад:
«Я хотела бы, чтобы вы рассказали мою историю».
Глава 38
Макс
Свет отражается от гладкой обложки книги. Она простая, правда. Чёрная, освещённая замочная скважина не по центру, «Любовь во тьме: история Авы Донован», белые буквы курсивом. Я поднимаю книгу, провожу пальцами по её имени и со стуком кладу её задней обложкой вниз.
«Ава Донован была похищена после того, как двое мужчин хладнокровно застрелили её парня.
Шестьдесят четыре дня в плену. Шестьдесят четыре дня на то, чтобы потерять себя или найти себя.
Постоянно гадая, когда и как ты умрёшь, это сказывается на тебе. На твоём взгляде. Но что ты делаешь, когда это влияет на твоё сердце? Что, чёрт возьми, ты делаешь, когда человек, держащий тебя в плену, кажется таким же сломленным, как и ты, когда его простое присутствие становится утешением, которого ты жаждешь — когда любишь его, хотя не должен бы? Ты улыбаешься и говоришь себе, что всё в порядке, потому что у любви нет принципов.
Это её история, рассказанная Табитой Стронг, признанным автором книг о настоящих преступлениях «Жена другого человека» и «Умереть, чтобы победить». Предупреждение: для тех, кто страдает от травматических событий, это может послужить спусковым крючком».
Я сглатываю. Жар охватывает мою грудь, шею и щёки. Я ловлю себя на том, что нервно поглядываю вокруг, боюсь, что выгляжу подозрительно — боюсь, что кто-то узнает, что я был этим человеком. Я тот самый человек, который держал её в плену. Я заставил её полюбить меня, и спустя полгода она всё ещё верит в это.
Я переворачиваю на первую страницу.
«В девятнадцать вы беспокоитесь о подготовке к экзаменам и о том, на какую вечеринку вы пойдёте вечером в пятницу. Но что до меня, мне следовало бы волноваться о том, что я оторвана от моей прекрасной жизни и заперта в подвале…»
Её жизнь не была идеальной.
«…но это было бы наименьшим из моих беспокойств, потому что то, что я пережила с тех пор, как меня отпустили, ну, это гораздо более жестоко, чем вы можете себе представить. Любить призрака, о котором все вам твердят, что он не что иное, как дьявол, это медленная форма пытки».
Когда я резко закрываю книгу, раздаётся громкий хлопок, поэтому женщина рядом со мной бросает на меня раздражённый взгляд. Я испытываю желание показать ей средний палец, но воздерживаюсь и, засунув книгу под мышку, иду к кассе.