Дождь начинает падать на крышу, и я улыбаюсь, потому что, кажется, остальной мир чувствует себя так же, как и я. Порыв ветра дует на окно каплями дождя. Ветви от дерева снаружи царапают по оконному стеклу. И я погружаюсь в мысли о нём. О той комнате…
Скрипит половая доска, и я чувствую энергию другого человека. У меня покалывает кожу. Я улавливаю тень на стене как раз перед тем, как рука закрывает мой рот, а другая хватает меня за макушку.
— Ш-ш-ш, — шепчет он, жар его дыхания обвевает мою шею. Рыдания сотрясают моё тело. Мои мышцы ослабевают. — Не кричи, поняла?
Я киваю, сдерживая слёзы, потому что он пришел за мной.
Он убирает руку с моего рта, и я чувствую грубую верёвку, царапающую мою руку, когда он хватает обе мои руки и скрещивает их друг с другом. Он быстро обматывает верёвку вокруг моих запястий и сажает меня, повернув лицом к себе. Я прикусываю губу, слёзы текут по моим щекам. Я так сильно хочу прикоснуться к нему, но я не могу со связанными руками.
— Я тебя люблю, — шепчет он, затем нежно прижимается своими губами к моим. — И это почти свело меня с ума, но так и должно быть. Я и ты, вот так.
Наступает пауза, когда мы смотрим друг на друга, и мне требуется всего лишь мгновение, чтобы составить слова.
— Я тоже тебя люблю, — шепчу я.
На его лице появляется сочувствующая улыбка.
— Так и будет… на этот раз по правильным причинам, — Макс встаёт и хватает меня за связанные запястья. — А сейчас пойдём.
И я встаю, следую за ним, не сопротивляясь, улыбаясь. Сияя. Потому что он любит меня до безумия — так неистово, что забирает меня. Воруя меня. Люди тратят на поиски целую жизнь, желая принадлежать и быть узником чувства, настолько сильного, что ничто не может разрушить его. Вот что это такое.
Я не издаю ни звука, когда он ведёт меня через заднюю дверь вдоль стены дома к машине, припаркованной через улицу. Он открывает мне дверь, и когда я сажусь, я обнаруживаю свою книгу на сиденье. Сердце трепещет у меня в груди. В желудке всё переворачивается. В ладонях проступает пот, а щёки вспыхивают. Это любовь. Именно это чувство даёт мне знать, что я не сумасшедшая.
Внутреннее освещение снова включается, когда он открывает дверь с водительской стороны. Его тёмные глаза встречаются с моими глазами. Макс кажется даже красивее, чем я помню. И, может быть, это потому, что теперь я знаю, что он мой. Я принадлежу ему. И я в безопасности с ним.
Он забирается внутрь и включает зажигание, проверяя зеркало заднего вида, прежде чем отъехать от обочины. К тому времени, как мы доезжаем до конца дороги, его рука уже лежит на моей, а большой палец нежно поглаживает мои пальцы.
— Веревка не слишком тугая, нет?
Я бросаю на него взгляд.
— Нет.
Свет уличных фонарей скользит по его лицу, тени подчёркивают его резкую линию челюсти. На мгновение я боюсь, что, в конечном счёте, заработала неминуемое нервное расстройство, с которым боролся мой разум, и я паникую, плотно закрыв глаза. Он всё ещё будет здесь. Он будет… Потому что я столько раз мечтала, чтобы он пришёл за мной и вернул меня к реальности, где я свободна, которая чуть не убила меня.
— Макс, — шепчу я. Я не могу открыть глаза. Я не смогу вынести. — Макс?
— Да, дорогая?
— Какая у тебя фамилия?
— Картер.
Но этого недостаточно, чтобы убедить меня, что он настоящий.
— Почему тебя так долго не было? — спрашиваю я, затем открываю глаза, и он всё ещё здесь.
— Мне нужно было всё приготовить, — он сжимает мою руку, смотрит на меня и улыбается. — Потому что я должен обеспечить тебе безопасность со мной.
Я откидываюсь на сиденье, меня накрывает блаженство, как дымка.
— Ты знаешь, что не нужно держать меня связанной.
— Я знаю, — он ухмыляется.
— Я бы никогда не бросила тебя.
— Я бы никогда и не позволил тебе.
И мы едем всю ночь. Я то и дело засыпаю и просыпаюсь, моя рука всё время в его руке. Я просыпаюсь как раз тогда, когда чернота неба сменяется темно-синей ночью и поглощает звёзды в свете. Макс съезжает с главной дороги, свернув на грунтовую дорогу и припарковывается перед летним домиком. Он выключает зажигание, выходит и открывает мою дверь. Затем он ведёт меня по изношенным деревянным ступенькам через входную дверь.
Внутренняя часть дома выглядит так, как будто она не обновлялась более тридцати лет. Над камином — семейный портрет, и я предполагаю, что этот маленький мальчик, стоящий рядом с малышкой с косичками и перед сияющими родителями, был Макс. Мы идём через кабинет, по коридору, и подходим к двери.