Настораживала меня несколько неестественная радость Андрюхи. Он прямо-таки сиял как медный таз. Ну не могли, не могли все его переживания недавних дней, да какой там дней — месяцев! — пройти бесследно. Не могло назначение настолько осчастливить и окрылить моего брата. Неужели все-таки эта работа и была его единственной мечтой? Неужели я так плохо знала его? Кирино счастье при этом меня не удивляло нисколько, она стремилась к этому и сделала все, что было в ее силах, для достижения цели. Но для Андрея ведь все было не так однозначно. Странным образом, когда речь заходила об их планах, Андрюха отмалчивался, старался особо не распространяться. Кира намного больше распиналась о том, что они берут с собой, что не берут, где будут жить, куда планируют съездить, будучи там, в Австралии. «Конечно, зарплата вице-консула не такая уж и большая, учитывая расходы, — говорила она с уверенностью человека, владеющего ситуацией, — но, думаю, при разумной экономии мы сможем съездить в Новую Зеландию и на Фиджи. Грех не посмотреть такую красоту, когда это рядом». «Грех не посмотреть!» — понимающе кивали благодарные слушатели. Андрей только улыбался.
У меня есть верный способ проверить, притворяется ли Андрей, что у него хорошее настроение (а этим искусством мой братец овладел в совершенстве еще с детства!), или нет. Стоило мне только пошутить над ним, задев какой-нибудь давний комплекс, как тут же становилось ясно, что почем. На этот раз свою стрелу я пустила в его родимое пятно. Дело в том, что, несмотря на абсолютную непохожесть, есть у нас все же с Андрюхой одна общая примета. И у него и у меня сзади на шее, прямо по центру, там, где волосы образуют своеобразную «косичку», есть родимое пятно в форме бабочки. Оно не очень яркое, но довольно заметное на нашей светлой коже. Папа всегда подшучивал над нами, говорил, что это наше наследство. Якобы у дедушки по папиной линии тоже было точно такое же. Я чаще носила не настолько короткие стрижки, чтобы это пятно было заметно. Но всякий раз парикмахер не обделял вниманием мою «бабочку», приговаривая, как она эксклюзивна. И если лет до двадцати я ужасно стеснялась этого пятна и старалась скрыть его волосами, в конце концов я купилась на слова своего парикмахера и решила сделать на спине, чуть ниже талии, в области копчика, татуировку в виде бабочки точно такого же размера и схожих очертаний. Скажу вам не таясь, что на моих мужчин это всегда производит сногсшибательное действие. Если есть повод надеть платье с открытой спиной, брюки с низкой талией или купальник, будьте уверены, что мои волосы зачесаны наверх, и «вид сзади» рассчитан на внимательный взгляд понимающего художника.
К чему я все это говорю? Ах да, к тому, что я сумела использовать нашу фамильную, так сказать, отметку, чтобы подчеркнуть оригинальность своего внешнего вида. Андрей же ничего с этим поделать не мог, стрижки носил всегда аккуратно коротко выстриженные, тем более на работу, и потому бабочка его цвета молочного шоколада всегда привлекала взгляды и вызывала шутки разного рода. С годами он научился парировать непрошеный юмор, но я знала, что в душе он никогда не переставал мучительно краснеть и желать когда-нибудь навсегда избавиться от этого. Именно этот его комплекс я коварно использовала, заявив при всех, что отныне коллекционеры бабочек в Австралии смогут пополнить свои альбомы фотографиями нового вида, мигрировавшего на их континент. На удивленные вопросы гостей, что же это за вид, я торжественно указала на Андрея: «Спросите у него!» Кира порозовела. Она тоже знала об этой «ахиллесовой пяте» Андрея. Она злобно посмотрела на меня, осмелившуюся так бестактно ткнуть ее мужа в слабое место.
— Это у Жени такой своеобразный юмор, — поспешила она замять тему. — Возможно, она предлагает сама создать коллекцию фотографий?
Я никак не прокомментировала ее слова, наблюдая за Андреем.
— Нет-нет, она имеет в виду другое, — засмеялся Андрей. — Сейчас покажу.