Трое суток он вообще отмалчивался, ссылаясь на усталость и акклиматизацию после долгого перелета. Но Кира видела, что дело тут не только в усталости. Раздражение ее росло, но к Андрею подходить было все равно бесполезно. На все вопросы он отвечал отрывистыми «да», «нет», «все в порядке».
После трех бессонных дней, в течение которых он все бродил по дому и молчал, да еще с сестрой встретился разок, Андрею позвонили. Он сорвался на работу с лиловыми синяками под глазами, часа через четыре вернулся и уснул как убитый. Просто свалился в кровать и отключился. Проспал часов двадцать, но, когда проснулся, выглядел намного лучше и бодрее.
— Ну что, покушать есть в доме? — спросил он как ни в чем не бывало.
Кира поспешно накрыла на стол. Замороженные пельмени дожидались своего часа еще со дня прибытия Андрея и теперь, сваренные, ароматно дымились на столе рядом с чашечкой со сметаной и мелко нарезанным лучком.
— Вкуснотища!!! Наконец-то до домашней еды добрался. Меня от этих морских гадов уже тошнит.
Андрей с аппетитом набросился на еду и съел втрое больше того, что съедал обычно.
— Ладынин, ты случаем не заболел? — Кира старалась придать своему тону шутливый оттенок, хотя на самом деле именно так и думала. — Может, малярию там какую-нибудь прихватил, а?
— Нет, — продолжал уплетать пельмени Андрей, — просто устал и перенервничал. Но теперь все в порядке.
Напившись чаю, он с блаженством растянулся на диване.
— Хорошо быть дома! Нет, правда, знаешь, хорошо быть дома.
— Что, так тяжко пришлось?
— Как тебе сказать… — В глазах Андрея опять появился отблеск того странного света, с которым он приехал. — Не совсем то, что я ожидал. Страна интересная, вообще не соответствует тому, что о ней пишут в Сети и в книгах. Люди как люди, много иностранцев, красивая природа. Много всяких ресторанов, в основном азиатских. Готовят вкусно, но долго на такой пище с непривычки не продержишься.
— Что, совсем нет европейской пищи?
— Есть, но все равно… Пельменей там не найдешь!
Андрей засмеялся, и Кира вздохнула с облегчением. Пришел в себя. Он еще долго рассказывал об отеле, где остановился, о городе, где жил, о местных нравах, но саму тему своего задания обходил стороной. Кира, привыкшая быть в курсе всего, в конце концов не удержалась:
— Ну а… эти, Кристаллинские, что с ними? Уладил?
— Уладил.
Ответ последовал незамедлительно, но внимательная Кира не пропустила легкую тень, пробежавшую по лицу мужа.
— А почему задержался?
— Переговоры заняли больше времени, чем предполагалось.
— Они выехали из Папуа?
— Пока нет. Но вот-вот выедут, насколько мне известно.
— Но ты же планировал организовать их выезд, разве не за этим ты поехал?
— Не совсем. Главное было уладить конфликт. Он улажен. Все.
Кира вскипела:
— А почему ты так сухо отвечаешь? С каких пор ты мне не доверяешь? Я, в конце концов, тут извелась вся! Толком не звонил, не писал, приехал сам не свой, не разговаривал нормально три дня, больной какой-то, ничего не рассказываешь, как это понимать?
— Кирунчик, зайка, — Андрей положил голову ей на колени, — ты хочешь, чтобы мы поехали в Австралию?
— Почему ты спрашиваешь? Что, может все отмениться? Что-то не так? Зелотов воду мутит?
— Да нет, не мутит, — Ладынин невесело усмехнулся. — Мутную воду уже не замутишь.
— Что ты имеешь в виду?
— Политика. Чем больше погрязаешь в ней, тем больше понимаешь, что тебе понадобится фильтр для чистого воздуха.
— Но ты же не ожидал, что все будет гладко и чисто, как на школьном экзамене?
Кира почувствовала, как в ней шевельнулось чувство некоторого превосходства. Она-то с детства наслышана о работе отца и иллюзий по этому поводу испытывала гораздо меньше, чем Андрей. Муж вдруг представился ей наивным мальчиком в ставших короткими детских штанишках, наконец-то раскрывший глаза на мир, в котором он живет. Что бы там ни случилось, видимо, это послужило неплохим уроком для Андрея. Если он мечтает о карьере дипломата, он должен быть готов ко всяким ситуациям.
Позже она все-таки выяснила, что Кристаллинская вмешалась там в дела между правительством и гуманитарными организациями, вроде бы узнала больше того, что должна была, задела чьи-то интересы и была за это, естественно, наказана. Разве можно в такой стране совать свой нос в такие дела? Деньги — они и в Папуа деньги, и те, кто ими ворочает, не любят чужаков со стороны. Видно, эта Кристаллинская просто охотница за приключениями, не обладавшая при этом особым умом. По крайней мере, у Киры, со слов Андрея, сложилось о ней именно такое впечатление.