— Хочешь, я поеду с тобой?
Андрей и сам не знал, как у него вырвался этот вопрос. Она улыбнулась, сжала его руку и приложила ее к щеке. Заметив его смущение, тут же со смехом отпустила руку.
— Не подумайте, что я с вами флиртую, господин Ладынин. Это был жест признательности и благодарности.
— За что?
Она прижалась к нему щекой и тут же отпрянула, словно обжегшись.
— За то, что начинаешь понимать меня. Ну ладно. — Она встала со ступеней, выпрямившись и сладко потянувшись, как тигрица. — Мне пора, у меня скоро встреча. Я подброшу тебя до гостиницы, а потом заеду. Созвонимся ближе к вечеру.
Вечер они провели в яхт-клубе, куда Кристина повела его ужинать. Там устраивали вечер живой музыки — местные знаменитости играли хиты всех времен и народов, народ танцевал. Андрей и Кристина сидели за низким столиком, располагавшимся недалеко от квадратной площадки, которую устанавливали здесь специально для желающих потанцевать. Была пятница, люди отдыхали, накачивались пивом и ромом. Такова была традиция живущих здесь экспатриантов — в клубный день набираться за всю прошедшую неделю.
Сначала на площадку вышли трое подростков, делавших вид, что им решительно все равно, что все остальные лениво глазеют на них. Потом людей на площадке прибавилось, Андрей боялся, что Кристине взбредет в голову потащить его танцевать. Но она, к его великому облегчению, спокойно наблюдала за толпой, дымя сигаретой и думая о чем-то своем. Через некоторое время она оживилась, вытянула шею, выискивая кого-то взглядом. В это время толпа расступилась, освободив место одной танцующей паре.
Это были пожилые китайцы, он — лысеющий, довольно высокий для китайца, с веселыми глазами, она — маленькая, изящная, коротко стриженная, просто одетая. Обоим было давно за шестьдесят.
— Смотри, я ждала, когда они начнут!
Кристина уселась поудобнее, как будто перед представлением.
— Они живут здесь много лет, — тихо рассказывала она, пока китайцы танцевали. — Он известный бизнесмен в Порту Морсби, живет здесь давно, и его многие знают. Она — его жена уже много лет. Приехала вместе с ним из Китая искать счастья. Впервые я обратила на них внимание на одном благотворительном балу. Они танцевали так, что все останавливались и смотрели только на них. Как видишь, то же самое происходит и сейчас.
Действительно, все завороженно, кто-то с восхищением, кто-то с завистью наблюдали за пластичными танцорами. В их танце было все — полная гармония, чувство друг друга, слаженность, не поддающаяся описанию. Плюс умение танцевать, конечно. Возможно, кто-то станцевал бы более профессионально, но эта пара поражала прежде всего не техникой танца, а своим умением сливаться в единое целое.
— Потом я много раз видела его с любовницами, — продолжала Кристина, — молодыми, красивыми, он получал видимое удовольствие от их сопровождения. С ними он тоже танцует, но никогда они не смотрятся так гармонично, как с женой, он даже и не старается. Так, двигается в такт музыке, и все.
— И что же жена, закрывает глаза на его похождения? Или не знает?
— Город маленький, и жена, скорее всего, знает о его любовницах, как и все вокруг. Тем не менее они, как видишь, вместе, и время от времени я вижу их то там, то тут. Вместе. Но главное наслаждение получаю именно от того, как они танцуют. Наверное, — задумчиво произнесла она, — есть у них какой-то свой секрет, недоступный нам. И никакие измены или пересуды не могут нарушить эту слаженность в их отношениях. Непостижимо…
Ее глаза заволокло мечтательной дымкой, и Андрей с усилием отвел от них взгляд.
— Ты бы хотела так?
— А ты разве нет?
— Я счастлив в браке.
— Я не об этом. Я не о реальности. Я о мечте.
— Я предпочитаю жить реальностью.
— В этом твоя ошибка. Ты не даешь своей мечте даже права на существование. Как же она может осуществиться, если ей перекрывают кислород в зачатке?
— Это не совсем так…
— Совсем, не совсем, тебя не переспоришь. Посмотри еще раз на эту пару и спроси себя: есть в твоей жизни место гармонии, или ты внушил себе, что тебе лично она не нужна.
— Демагогия. Гармония — это чисто философское понятие. Абстракция.
— А вот и нет. Впрочем, дело твое. Так и любовь можно приписать к абстракции и сделать вид, что она тебе как заядлому реалисту не нужна. Я не такая реалистка, ты прав. И целеустремленность мне не присуща, в этом ты тоже прав. Я просто проживаю каждое мгновение моей жизни, вот и все.
Она засмеялась и сделала то, чего так опасался Андрей весь вечер, — потащила-таки его танцевать.