— Чем опытнее ты будешь, тем легче тебе будет лавировать в таком положении, — сделала я попытку сгладить остроту его переживаний.
— Возможно. Но зачем? Зачем, Жека? Сейчас она, скорее всего, сидит в камере с двадцатью туберкулезницами, и никому до нее нет дела! А я сижу здесь и пью с тобой виски. И как мне после этого выходить на работу? Смотреть людям в глаза?
— Но почему ты так уверен, что она в тюрьме?
— Потому что она дура, потому что она идиотка, она не умеет держать рот на замке, она лезет туда, куда не надо, она ненормальная. Но я мог ее вытащить из всего этого, мог, но мне приказали не вмешиваться!
— А ее муж? У нее ведь там и муж есть? Неужели он ничего не может сделать?
— Может. Вернее, мог бы, если бы все было не на таком высоком уровне. И я ничего при этом не понимаю. Мне даже не потрудились объяснить, что происходит. Почему ветер вдруг подул в другую сторону, что случилось, я ничего не знаю. Я же говорю — я пустота. Перед тобой сидит кусок пустоты. А перед глазами этого куска стоят глаза брошенной им жертвы,
Я зашагала по комнате. Утешить брата мне хотелось, но не получалось. Любые слова оказались бы фальшивыми. Уговаривать его на все забить и забыть я бы не смогла. Потому что и сама чувствовала, что это нереально.
И так я кружила по комнате, размышляя, что конкретно я сейчас смогу сделать, чтобы облегчить его состояние. И в голове моей родилась идея. Дурацкая, непорядочная, несвойственная мне, но способная помочь брату.
— Андрюха, вот что. Поехали домой, я тебя там оставлю, а потом выясню для тебя кое-что.
— Что ты хочешь выяснить? — Он безучастно следил за моими передвижениями.
— Что там за кулисами творится. Что смогу, то и выясню.
— Как ты сможешь что-либо выяснить? Если даже мне ничего не сказали, то тебе и подавно никто не расскажет подноготную.
— Возможно. Но могут и рассказать. Я же не официальным путем пойду, как ты. Давай, поехали, время не терпит.
Я оставила его дома страдать, а сама поехала к одному своему знакомому. Тут я могла бы сказать, что вообще-то такими делами не занимаюсь, это не мой стиль и так далее, но не буду. Мой стиль, не мой, какая разница, если я это сделала в итоге? В общем, был у меня случайно отщелканный компроматик на одного дядечку из сильных мира сего. Когда я снимала, я и не думала, что это компроматом окажется, это уж потом выяснилось. Я-то просто сняла его в одной компании, он и не знал, что у меня эти снимки сохранились, и думал, что я из «своих». А потом услышала, что он какой-то документ в правительстве продвинул об освобождении от налогов компании, с начальством которой он красовался на снимке как раз незадолго до подписания документа, и в весьма неформальной милой обстановке. Если бы в прессу попали эти снимки с датой съемки, то уважаемому представителю сильных мира сего пришлось бы объясняться, что да почему. Дело и так было скользким и привлекло внимание прессы и общества. И я все не знала, что мне с этими снимками делать. Продать их прессе — деньги хорошие, но потом спать не смогу спокойно. Предложить их ему — может попросту убрать меня как назойливую муху. И я приняла простое и мудрое, хотя и совсем непатриотичное решение. Я просто отдала ему негативы и снимки. Просто так. Он оценил мой поступок, хотя и долго не верил в мою бескорыстность (ага, бескорыстность, за шкуру свою я испугалась, вот что!), и сказал, что передо мной в долгу. За мной — просьба в любое время суток. И тут — такой случай. Для него выяснить информацию для Андрея — раз плюнуть. И ничего не будет стоить. Не люблю просить, но здесь соблазн оказался слишком велик
Поехала я к этому гражданину с просьбой. Дура, конечно, самонадеянная, а вдруг бы ему это не понравилось? Но все обошлось. Дядечка оказался понятливый и не стал ломаться. Понял, что мне лишнего не надо и вообще мало что надо. Я тогда подумала: «Ну, выполнит он свое обещание — хорошо, нет — зато жива осталась». Дядечка обещание выполнил. На следующий день мне рассказали, что к чему, я в свою очередь передала информацию Андрюхе.
История оказалась на самом деле с запашком. Андрюхе было из-за чего переживать, но в конце концов все обошлось. Кристина (ох уж эта Кристина!) оказалась той самой картой, которую решили на тот момент разыграть одновременно наши, австралийцы и папуасы. То, что она там вмешалась в распределение и использование донорских денег, — это все ерунда. Власти Папуа и так знали, что она слишком мелкая сошка, чтобы помешать им. Просто припугнуть хотели. Но в тот момент наши вдруг пошли на сближение с Австралией, а папуасам это не надо было. Австралийцы всегда в их глазах будут поработителями, и все, что хорошо им, плохо папуасам, и наоборот.