— Когда вы заплатили мисс Дэвис?
— Первого июля.
— Вы послали ей чек на двенадцать тысяч пятьсот долларов, так?
— Нет, сэр.
— Вы же говорили...
— Она была застрахована на двенадцать с половиной тысяч, все верно. Но в страховке был предусмотрен пункт о двойной выплате, а смерть Джозефины Томпсон была случайной. Нам пришлось выплатить максимальную сумму, детектив Карелла. Первого июля мы послали Клаудии Дэвис чек на двадцать пять тысяч долларов.
Глава 9
В работе полиции нет ничего таинственного.
Ни один пункт не подходит под заранее составленный план. Высшей точкой любого дела очень часто оказывается труп, с которого это дело и началось. Нет растущего напряжения — все это для кино. Есть только люди, причудливым образом переплетенные мотивы, мелкие необъяснимые детали, совпадения и случайности — и все они образуют цепочку событий, но ничего таинственного в этом нет, да и не бывает никогда. Есть только жизнь, а иногда и смерть, но они не подчиняются правилам. Полицейские терпеть не могут детективные романы, потому что в них герои владеют ситуацией, всегда находят какую-нибудь зацепку, помогающую раскрыть преступление, а в реальной жизни этого нет. Очень умно и удобно, когда все части головоломки складываются в стройную картину. Очень приятно, что детективы предстают как магистры математики, решающие алгебраическую задачу, где постоянной величиной являются смерть и жертва, а неизвестной — убийца. Но почему-то эти магистры математики с трудом складывают вычеты из своих зарплат. В мире, конечно, много волшебников, но едва ли хоть один из них работает в полиции.
В деле Клаудии Дэвис было одно большое математическое несоответствие — нигде не учтенные пять тысяч долларов.
Двадцать пять тысяч были отправлены Клаудии Дэвис 1 июля, чек она получила, скорее всего, после праздника Четвертого июля, получила деньги и отнесла их в «Американ Сиборд банк», открыла чековый счет и арендовала сейф. Но в «Сиборд банке» оказалось двадцать тысяч долларов, тогда как чек был выписан на двадцать пять тысяч. Куда же делись еще пять тысяч? И кто обналичил чек для нее? Мистер Додд из страховой компании объяснил Карелле, как работает довольно сложная система счетов компании. Для того чтобы закрыть страховку, чек после обналичивания в течение нескольких дней хранится в местной конторе, после этого его пересылают в главную контору в Чикаго, где иногда он хранится в течение нескольких недель. Потом его отправляют в бухгалтерско-аудиторский отдел компании в Сан-Франциско. Додд считал, что погашенный чек уже отправлен в Калифорнию, и обещал отследить его. Карелла попросил его поторопиться. Кто-то обналичил этот чек для Клаудии и, вероятно, получил пятую часть его стоимости.
Клаудиа почему-то не отнесла чек в «Сиборд банк», значит, ей нужно было что-то скрыть. Возможно, ей не хотелось, чтобы кто-нибудь задавал вопросы о чеках страховых компаний, о страховых полисах, двойных выплатах или утоплениях в результате несчастного случая, а особенно — о ее двоюродной сестре Джози. Чек был в полном порядке, однако она почему-то решила его обналичить до того, как открыла новый счет. Почему? И почему ей понадобилось открывать новый счет, тогда как у нее был солидный активный счет в другом банке?
У полицейских сплошные «почему», но они не помогают в решении загадки. Они только добавляют работы, а работать никто не любит. Ребятам из 87-го участка больше бы понравилось сидеть где-нибудь в баре, потягивая джин с тоником, но «почему» требовали ответа, и поэтому они надевали свои шляпы, пристегивали кобуру и отправлялись на поиски «потому что».
Коттон Хейз тщательно допросил всех жильцов дома, где была убита Клаудиа. У всех было твердое алиби. В своем рапорте лейтенанту Хейз сообщил, что, по его мнению, никто из жильцов не виновен в совершении преступления.
Мейер Мейер занялся осведомителями 87-го участка. В районе, да и во всем городе, было полно менял, которые скупали краденое и обменивали его на «чистые» деньги — за определенную мзду. Кто-то обналичил для Клаудии чек на двадцать пять тысяч долларов и оставил пять тысяч себе, может, это был один из менял? Все осведомители участка по требованию Мейера пытались разузнать насчет чека «Секьюрити иншуранс корпорейшн». Но ничего не узнали.
Лейтенант Сэм Гроссман вместе со своими ребятами из лаборатории еще раз прочесал комнату, где произошло убийство. Потом еще раз. И еще. В своем отчете он сообщил, что замок на двери автоматически защелкивался, как только закрывалась дверь. Убийце Клаудии Дэвис не нужно было думать, как создать видимость закрытой двери. Ему нужно было только уходя закрыть за собой дверь. Гроссман также сообщал, что в кровати Клаудии в ночь убийства, по всей видимости, никто не спал. Около кресла в спальне стояла пара туфель, а на подлокотнике лежала книга. Он предположил, что Клаудиа заснула за книгой, потом проснулась и вышла в другую комнату, где и встретила убийцу и свою смерть. У него не было никаких предположений насчет того, кто мог быть этим убийцей.
Стив Карелла изнывал от жары, был раздражен и загружен работой. Жизнь в районе шла своим чередом — воры взламывали дома, грабили на улице, резали ножом и убивали, мальчишки, не зная, чем себя занять в летние каникулы, дубасили других мальчишек бейсбольными битами за то, что они неправильно произносили слово «сеньор». Надрывались телефоны, отчеты надо было печатать в трех экземплярах, люди и днем и ночью шли в участок сплошным потоком с жалобами на граждан этого чудесного города, и дело Клаудии Дэвис начинало действовать на нервы. Интересно, каково это — быть обувщиком, подумал Карелла и стал искать чеки, выписанные на Джорджа Бадуэка, Дэвида Облински и Марту Феделсон.
Берту Клингу повезло — он не имел никакого отношения к делу Клаудии Дэвис. Он даже не обсуждал его с другими детективами. Он был новичком, дел в районе было предостаточно, и ему приходилось работать по сорок восемь часов в сутки, так что он не прислушивался к чужим делам. Своих забот хватало. Одной из таких забот было ознакомление с задержанными преступниками.
В среду утром имя Берта Клинга появилось в графике ознакомления.
Глава 10
Ознакомление проходило в спортивном зале полицейского управления на Хай-стрит. Оно проводилось четыре дня в неделю, с понедельника по четверг, и целью этого «парада» было познакомить детективов города с людьми, совершающими преступления. Суть ознакомления сводилась к следующему: преступления обычно повторяются — горбатого только могила исправит, и своих противников неплохо бы знать в лицо на случай, если столкнешься с ними на улице. Многие дела были раскрыты, потому что полицейский сразу узнал преступника, а в некоторых случаях это даже спасало детективам жизнь. Поэтому ознакомление было весьма ценной полицейской традицией. Однако это не означало, что детективы ходили на них с удовольствием. Они присутствовали на ознакомлении раз в две недели, и довольно часто ознакомление попадало на их выходной, а кому понравится толкаться среди уголовников в свой выходной.
В эту среду ознакомление проходило по классической схеме. Детективы сидели на складных стульях в спортивном зале, а шеф детективов стоял на высокой трибуне в глубине зала. Окна были задернуты зелеными шторами, сцена освещена, и правонарушители, арестованные накануне, проходили перед собравшимися полицейскими, а шеф в это время зачитывал обвинения и проводил допрос. Схема была проста. Произведший арест офицер, в форме или в штатском, поднимался на трибуну к шефу, когда на сцену выходил его арестованный. Шеф зачитывал имя преступника, район, в котором его задержали, и номер. Например, «Джоунс, Джон, Риверхед, три». «Три» означает, что это был третий арест в Риверхеде за тот день. На ознакомлении рассматривались только уголовные преступления и некоторые виды судебно-наказуемых проступков, что ограничивало список преступников за какой-то определенный день. Назвав номер дела, шеф зачитывал обвинение, а потом объявлял: «Дал показания» или «Показаний не давал», сообщая собравшимся полицейским, рассказал преступник что-нибудь или нет, когда на него надели наручники. Если преступник дал показания, шеф ограничивался вопросами на общие темы, дабы тот не сказал что-нибудь противоречащее его первоначальным показаниям, которые могут быть использованы против него в суде. Если преступник показаний не дал, вот тогда шеф нажимал на все рычаги. Обычно он вооружался всеми имеющимися досье на человека, который стоял под слепящим светом ламп, и только очень умный преступник мог понять цель этого ознакомления и догадаться, что он вовсе не обязан отвечать на какие-либо вопросы. Шеф полицейских напоминал кристально честного Майка Уоллеса, но ставки здесь были несколько выше, потому что все это было гораздо важнее, чем реклама новой книги или объяснение сенатором своей позиции по поводу сельского хозяйства. Здесь шла игра по-крупному, и победивший часто оказывался на жесткой койке в комнате с одним зарешеченным окном.