Казалось бы, какая мелочь. Какой-то заштатный председатель у себя в колхозе, у черта на куличках на самом деле, придумал завиральную идею. Вопрос совсем не того порядка, чтобы его обсуждать на самом высоком государственном уровне.
Но штука в том что сельское хозяйство было самым настоящем «больным местом» для руководсива страны. Союз сейчас ел только то, что собирал на своих бескрайних полях. Поэтому виды на урожай и перспективы развития села занимали особое место в разговорах партийных и государственных руководителей.
Так что ответственные товарищи нас с Мишустиным не послали, а наоборот очень заинтересовались.
И снова я понял, что как следует пошумел на самом высоком уровне, Мацкевич был в курсе того, что происходит не только у меня в колхозе, но и у соседей из Света Коммунизма. Он с Косыгиным подробно расспросил меня, как идут дела, потом мы переключились на мою идею, а в конце что-то прошептал Косыгину на ухо. Тот улыбнулся и кивнул.
Затем товарищ Мацкевич подозвал одного из официантов, которые как пчелы вокруг цветов кружились рядом. Официант кивнул и куда-то пошёл.
Косыгин тоже отошёл и через минуту вернулся с человеком чьи брови стали источником бесчисленных анекдотов.
— Вот, Леонид Ильич, товарищ Филатов, молодое и очень перспективное дарование нашего сельского хозяйства. Сколько вам лет, товарищ Филатов, — обратился Косыгин уже ко мне.
— Двадцать семь, товарищ председатель совета министров СССР.
— Двадцать семь а уже такой молодец, пробасил Брежнев, пока что полный сил, а его дефект речи, полученный после ранения во время войны еще не проявлялся, никаких сисек масисек и сосисок сраных не было и близко, — а что же вы не надели государственную награду, товарищ Филатов?
Пришлось лезть во внутренний карман пиджака и доставать коробочку с медалью.
Брежнев взял её из моих рук, открыл и прикрепил на правую сторону пиджака.
Я боялся что он еще и полезет целоваться, но нет. Я, слава Богу, не Эрик Хоннекер, так что товарищ генеральный секретарь просто пожал мне руку.
— С такой молодёжью мы можем быть спокойны за наше с вами советское государство, товарищи, — заявил Брежнев.
Все остальные согласились с ним, и очередной официант тут же подал нам на подносе коньяк и закуски.
Все собравшиеся разобрали рюмки и выпили.
— Желаю вам успехов в труде, товарищ Филатов, — сказал Брежнев, а потом они с Косыгиным вернулись за стол, где тут же заговорили со своим соседом, — Да, да, Юрий Владимирович, так на чем мы остановились? — услышал я. Андропов, а это скорее всего был он, о чем-то тут же тихо заговорил.
Но это меня не касалось, тем более что к нам с Мацкевичем подошёл очередной мужчина в импортном костюме. Которого мне представили как Кандренкова Андрея Андреевича, первого секретаря Калужского обкома коммунистической партии Советского Союза.
Мишустин рассказал Мацкевичу и Кандренкову о моей идее с удобрениями, пообещал со своей стороны оказать всяческое содействие и помощь от советской науки, а потом когда товарищи академики, министры и секретари обо всем договорились, Кандренков сказал мне:
— Я рад что мы не ошиблись в вас, товарищ Филатов, — видя моё непонимание он продолжил, — есть предложение выдвинуть вас в депутаты верховного совета СССР следующего созыва. У вас как у депутата будут фонды, которые вы сможете использовать в этом деле. Так что надеюсь на вашу коммунистическую сознательность.
— Министерство и академия наук тоже поучавствуют в полном объеме, — добавил Мацкевич, — верно товарищ Мишустин?
— Конечно, — ответил тот, — я поговорю с Келдышем.
— Вот и славно, — откликнулся Мацкевич, — товарищи, сейчас подадут горячее, — прозрачно намекнул он на то, что пора расходиться, — Александр Александрович, вы где в Москве остановились? В гостинице?
— Нет, у родителей институтского друга.
— Понятно, я пришлю к вам своего секретаря, скажите ему адрес, и он передаст вам приглашение на трибуну возле мавзолея на завтрашнюю демонстрацию. А послезавтра жду вас у себя в министерстве, поговорим более предметно.
— А я вас жду у нас в области, — добавил Кандренков, — вместе с секретарем вашего райкома, председателем исполкома и товарищами из областного управления сельского хозяйства обсудим планы вашего колхоза на следующую пятилетку.
После этого я со всеми попрощался и вернулся за свой стол, где меня ожидал Васнецов. С ним мы обсудили всё, что я услышал, на радостях выпили под котлеты по-киевски, затем еще и еще, и, когда банкет закончился, я сильно навеселе вышел на пронзительный московский воздух.