B. Загладин, как сказано в официальном справочнике, "с 1964 в аппарате ЦК: консультант, руководитель группы консультантов международного отдела". Был советником Андропова. При Горбачеве еще более вознесся, но где-то сорвался, ныне в отставке, делиться воспоминаниями пока не спешит.
Нынешний послесоветский обыватель из всех перечисленных лиц помнит разве что Александра Бовина — телезвезда как-никак, да и внешность характерная, похож был на пожилого Бальзака; говорят, даже специально подстригал соответственно прическу и усы. Без шуток говоря, Бовин оказывал определенное влияние не только на рядового телезрителя, но и на Андропова, давая ему советы в непринужденной, отчасти даже циничной манере. (Как ни покажется странным, но всегда сдержанный Юрий Владимирович этот псевдоинтеллигентский стиль любил, порой даже сам прибегал к нему; например, уже, будучи шефом КГБ, а потом Генсеком, любил выслушивать политические анекдоты, но только от доверенных лиц, разумеется!).
Итак, Бовина нынешний обыватель еще помнит, хотя среди других он был отнюдь не самым влиятельным в окружении Андропова. А о таких деятелях, как Агентов, Арбатов или Загладин, впору писать особые книги (не сомневаемся, что это и будет сделано когда-то). Бурлацкий-то был попроще, этакий рубаха-гармонист, хотя на своем русском инструменте игрывал песенки совсем иных народов. Впрочем, и он свою роль в свое время исполнил.
Относительно более чем странных взаимоотношений Андропова с "диссидентами" Роем Медведевым и Юрием Любимовым уже сказано. Как говорится, круг замыкается. Но круг этот был весьма определенный по своей национальной принадлежности.
Косвенное, но весьма важное отношение к этому перечню лиц имел еще один — Цуканов Георгий Эммануилович. У него своеобразная биография: отец был первым начальником молодого инженера Леонида Брежнева на заводе. Сын, 1919 года рождения, тоже избрал профессию металлурга, окончив перед самой войной Днепродзержинский институт. Во время войны работал на Урале. Однако, как только Брежнев укрепился в Москве, Цука-нов-младший делается его непосредственным помощником (1958 год).
Всю жизнь, вплоть до кончины шефа, Цуканов прослужил его самым ближайшим сотрудником. Круг его обязанностей определить трудно, в отличие от остальных помощников, имевших каждый свою специализацию. По-видимому, он занимался самыми важными вопросами Генсека. Всю жизнь оставался крайне сдержан: статеек не печатал, перед телекамерами не маячил, ученых званий, наград и иных погремушек не домогался. Надо полагать, отношения их с шефом были самыми близкими. В конце 60-х у Цуканова внезапно скончался молодой еще сын. Его хоронили на Новодевичьем, причем на похороны явились Брежнев с супругой (это никак не определялось тогдашним номенклатурным протоколом).
Несомненно, Цуканов, в отличие от остальных из брежневского окружения, от Андропова был далек. Сразу же после кончины Леонида Ильича молчаливый Цуканов отправился дослуживать в заурядный отдел ЦК ("10-й подъезд", занимавшийся выездными делами за рубеж, чисто формальное дело, хотя он был полноправным членом ЦК КПСС; вспомню уж шутки ради: основная работа отдела состояла в том, что мало-мальски ответственных советских делегатов вызывали туда и давали прочесть "Инструкцию о правилах поведения за границей"; мне довелось не раз читать этот документ, запомнил только одно: в поезде нельзя оставаться в купе наедине с лицом противоположного пола…). Вскоре Цуканов вышел на пенсию, мемуаров не публиковал.
Нет никакого смысла приводить тут подробности. Для всех читателей, мало-мальски сведущих в нашем недавнем прошлом, а для них и написана эта книга, никого тут особо представлять не нужно. Это были видные деятели, составлявшие клан советников Брежнева в последние годы его власти, а также Андропова в течение значительной части его работы на высших партийно-государственных постах. Скажем прямо: все они были сторонниками "разрядки", интернационалистами и противниками исторического своеобразия развития России, ориентированными на Запад и, в конечном счете, на те отношения, которые по-старому именуются капиталистическими.
Подчеркнем, что это таилось где-то в самой-самой глубине душ, ибо в отличие от А. Сахарова или иных диссидентов они ничего подобного вслух не говорили и уж тем паче не писали (часто писали-то как раз обратное). Как бы то ни было, но именно из этого круга вышли виднейшие деятели "перестройки", а потом "реформ". Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу тебе, кто ты. Не было у Андропова друзей, но выслушивать он любил мнения именно с этой стороны. А ведь были и другие. Но вот "других" он как раз недолюбливал. Об этом дальше.