- А ну как провалят? - усмехается Трубников.
- Да что вы! - искренне удивлен его наивностью Раменков. - Мы таких охламонов проводили... А вы - это вы! Только предоставьте все мне.
- Вон как! - иронически приподнял брови Трубников.
Мелькнул колхозный двор, кузня, возле которой свалены поковки, однолемешные плуги, старые бороны.
Пожилой, в прожженном фартуке кузнец, отставив молот, поглядел вслед Трубникову и задумчиво погладил опаленные волосы.
- Ширяев... - повернув голову к Трубникову, говорит о кузнеце Раменков. - Единственный тут член партии.
- А ну-ка остановите!
Трубников соскакивает с мотоцикла и идет к кузнецу.
- Товарищ Ширяев, будем знакомы - Трубников.
- Да я ж тебя пацаненком помню, - отвечает кузнец.
- Тогда, дядя Миша, я тебя как коммуниста прошу: обеспечь, чтоб все трудоспособные колхозники пришли на собрание. Не "кворум" формальности ради, а действительно все.
- Будет сделано, - спокойно отвечает Ширяев, наклонив кудлатую голову.
Трубников возвращается к Раменкову. Унылый звук гонга разносится над деревней. Мотоцикл скрывается вдали.
Маленькое, тесно набитое помещение конторы. За колченогим столом, крытым кумачовыми полосами - сквозь тонкую ткань можно различить перевернутые буквы каких-то лозунгов, - сидят Трубников и кузнец Ширяев. Раменков стоя держит речь. Собрание состоит сплошь из женщин, если не считать парня на деревяшке и двух-трех подростков.
- Товарищ Трубников ваш односельчанин. С юных лет связал свою судьбу с Красной Армией, - говорит Раменков. - Он участник боев в Маньчжурии, под Хасаном и Халхин-Голом, штурма линии Маннергейма, участник Великой Отечественной войны...
В дверях появляется дедушка Шурик и делает Трубникову какие-то знаки.
Трубников машет рукой, встает из-за стола и пробирается к выходу.
- Товарищ Трубников награжден четырьмя боевыми орденами и пятью медалями! Инвалид Великой Отечественной войны, пенсионер, он по собственному желанию поехал на работу в деревню! - с пафосом продолжает Раменков. Неожиданно он умолкает, глядя в сторону Трубникова
Трубников вытаскивает из бокового кармана пол-литра и дает дедушке Шурику, тот радостно кивает.
- Первач... - шепчет с завистью парень на деревяшке.
- А ведь ты, дед, меня на жалейке играть учил, - говорит Трубников дедушке Шурику.
- Разве всех упомнишь, - равнодушно бормочет старик
- ...Товарищ Трубников член Коммунистической партии с 1921 года... снова продолжает Раменков.
- Надо же, какой человек, - слышится насмешливый женский голос. - Вот и кончились наши страдания!.. - Это Полина Коршикова, средних лет, но еще миловидная женщина.
По собранию прокатывается невеселый смешок. Трубников, возвращаясь на свое место, тоже странно, медленно усмехается.
- Слово предоставляется товарищу Трубникову, - говорит Ширяев.
Тот повернулся к собранию лицом и вдруг увидел, что в дверях появилась женщина в белом платке. Они сталкиваются взглядами, и по-давешнему вспыхивают свежие скулы женщины.
По собранию проходит нетерпеливый шум - Трубников слишком затянул паузу.
- Я сперва отвечу Поле Коршиковой, - говорит Трубников тихим, спокойным голосом.
- Неужто узнал? - насмешливо и смущенно вскинулась Поля.
- Узнал... Ты всегда побузить любила. Так вот, Полина крикнула, что кончились, мол, ваши страдания... Нет, товарищи колхозники, ваши страдания только начинаются. Вы развратились в нужде и безделье, с этим будет покончено. Десятичасовой рабочий день в полеводстве, двенадцатичасовой - на фермах...
Раменков что-то торопливо пишет на бумажке и подвигает Трубникову. Тот читает. "Не то. Зачем запугивать?"
- Вам будет трудно, - продолжает Трубников. - Особенно поначалу. Ничего не поделаешь, спасение одно: воинская дисциплина. Дружная семья и у Бога крадет!
- Товарищ Трубников, конечно, преувеличивает... - с неловкой усмешкой начал Раменков, но осекся под тяжелым взглядом Трубникова Он смешался, нагнул голову.
- Вот чего я хочу, - продолжает Трубников. - Сделать колхоз экономически выгодным и для государства и для самих колхозников. Нечего врать, что это легко. Семь шкур сползет, семь потов стечет, пока мы этого достигнем. Первая и ближайшая задача: колхозник должен получать за свой труд столько, чтобы он мог на это жить - конечно, с помощью приусадебного участка и личной коровы.
- Постой, милок! - крикнула старая колхозница Самохина. - Ври, да не завирайся. Ты где это личных коров видел?
- Во сне, бабка, мне приснилось, что через год у всех коровы будут, а мои сны сбываются.
- Вопросы можно задавать? - спрашивает молоденькая сероглазая бабенка Мотя Постникова.
- Валяйте.
- Вы, товарищ орденоносец, в сельском хозяйстве чего понимаете?
- Да! Знаю, на чем колбаса растет, отчего у свиньи хвостик вьется и почему булки с неба падают. Хватит?
Снова по собранию прокатывается невеселый смешок.
- Вы холостой или женатый, товарищ председатель? - кричит та же сероглазая бабенка.
- Товарищи, это к делу не относится! - пробует вмешаться Раменков.
- Почему же? - прерывает его Трубников. - Женатый.
- А чего вы жену с собой не взяли?
- Я-то брал, да она не поехала.
- Это отчего же? - интересуется Мотя.
- Охота ей бросать Москву, отдельную квартиру и ехать сюда навоз месить!
- Вы-то поехали! - это сказала женщина в белом платке
- Я как был дураком, так дураком и умру.
Раменков схватился за голову, а по собранию прокатился негромкий добрый смешок.
- Нешто это семья: муж в деревне, жена в городе? - спрашивает Полина Коршикова
- Нет! - с силой произносит Трубников и смотрит на нее. Вот я и считаю, что потерял семью, и глядите, товарищи женщины, как бы многим из вас не оказаться замужними вдовами. Война кончилась два года назад, а где ваши мужики?
- С плотницкими артелями ходят! - кричит скотница Прасковья.
- Аж до Сибири добрались! - добавляет парень на деревяшке.
- Полинкин Василий вовсе в райцентре дворником! - едко замечает Самохина.
- А твой помойщиком! - огрызнулась Полина.
- Ври больше! Он в конторе утильсырья! - с достоинством парирует Самохина.
Трубников поглядел на женщину в вязаном платке... Но та не принимает участия в споре, эти дела ее не касаются.
- Тише! - Трубников хлопнул по столу рукой, - У кого мужья на стороне рубль ищут, отзывайте домой, дело всем найдется, и заработки будут, аванс гарантирую в ближайшее время.
- Это верно!.. Давно пора!.. Избалуются мужики! - слышится со всех сторон.
И снова Трубников, давно уже ставший единовластным хозяином собрания, наводит тишину.
- Вот что, товарищи, всего сразу не переговоришь, завтра вставать рано. Ставлю на голосование свою кандидатуру. Кто "за" - поднимите руки...
- Ты что, спишь, бабка?
Бабка встрепенулась, подняла руку.
- Так. Против?.. Нет. Воздержавшихся?.. Нету... Теперь пеняйте на себя.
Семен ест пшенник из алюминиевой миски, запивая молоком. За столом сидит и старший сын Семена, Алешка.
Прислонившись к печке, стоит Трубников. Похоже, что его не пригласили к столу.
- Раз у Доньки грудняки, не имеешь права ее на работу гнать, прежде ясли построй, - говорит Семен, снимая с ложки волос.
- Придет время - построим.
Входит Доня с охапкой березовых чурок и сваливает их у печки, чуть не на ногу Егору. Снова выходит.
- А тебе тоже младенцев титькой кормить? - спрашивает Семена Трубников.
Рука Семена задрожала, выбив дробь по краю миски. Семен отложил ложку и стал торопливо расстегивать нагрудный карман старого френча.
- Як тяжелой работе не способный. Меня потому и в армию не взяли. Могу справки предъявить...