– Пропуск!
– Бердянск! – так же тихо сказал сопровождающий.
– Бомба, проходите.
Внимательно оглядевшись, гость с трудом понял, что куча была не одна – ее страховали вооруженный куст и пулеметный стожок поодаль.
– Ну у тебя и охрана, – обнимая начальника команды поручика Михненко подивился Митя, – еле заметил, кусты, деревья…
– То есть два секрета перед последним ты вообще не разглядел? – хлопнул его по плечу Нестор.
– Ого, а зачем такие сложности?
– Дело такое, тайное. Ну и тренировка. Пошли в избу, поговорим, я тебе задачу обрисую.
Из рассказа старого приятеля стало ясно, что название «команда» было, мягко говоря, условным – саперов в команде митиного полка было около семидесяти, а здешнее подразделение по размерам едва ли не больше батальона.
– Здесь постоянно не больше ста человек, оттого и «команда», а так весь состав кто где. Передовые группы в окопах, вместе с саперами обеспечивают проходы. Зафронтовые ходят к немцам, покамест налаживают там сеть и делают закладки. Тыловые закладывают тайные базы от аж до Могилева.
– Могилева??? Так фронт же под Брестом!
– А скажи мне, вот если немцы ударят, как думаешь, удержим их?
– Если всей силой – нет, не удержим.
– Вот то-то и оно, на будущее соломку подстилаем. Таких команд, как у нас – по одной на фронт, мы как бы центральная, при Генкваре. Есть еще школа для офицеров и унтеров, но она вообще за Вологдой.
Митя подивился размаху, с которым организовал дело Болдырев – а кто же еще, потому как структура и цели были очень похожи на рассказы отца и Егора о тактике «коммандо». Не иначе, и генералу довелось это послушать.
– А наша ближайшая задача – перейти фронт, заложить базу у линии Брест-Варшава, найти контакт в Бяле-Подляске и установить связь.
– Так, найти контакт должен я?
– Ну да. Швейцарский коммерсант, занимаешься закупками свиной щетины. Если сможешь поднять связи и дальше, вплоть до Варшавы, вообще отлично.
– Слушай, а у тебя в команде что, есть люди, понимающее в конспиративной работе?
– Хватает.
– Откуда?
– Оттуда, Митя, оттуда. С опытом прошлой революции, есть и кто потом по всему миру повоевал.
Значит, точно отец, без него такое никак бы не вышло.
В ожидании выхода Скамову поручили учить солдат команды подрывному делу. Скатался он и в Минск за указаниями, застав на площади Свободы очередной митинг. Говорили все и обо всем:
– Ради тех хищников капитала ведется это истребление народов, которые греют руки у пожарища войны…
– Что касается питания нижних чинов, то оно подвергается большим колебаниям…
– Поместный собор восстановил патриаршество…
В отделе генерал-квартирмейстера Митя нос к носу столкнулся с Корниловым. Тот выходил из кабинета, раздраженно выговаривая семенившему за ним генералу: «Надо переносить Ставку в место поспокойнее. Тут невозможно, сплошные съезды, комитеты и прочее». Главковерх мазнул взглядом по вытянувшемуся Мите, коротко кивнул и скрылся в коридорах.
Штабс-капитан, хорошо сложенный шатен с карими глазами и Георгием на груди, увидев таковой же у Мити, посчитал его достойным своих откровений и доверительно зашептал:
– Прав Главковерх, нужно железной рукой наводить порядок! Вся эта шваль на митингах очень много о себе понимает. Восстановить смертную казнь, перевешать смутьянов, вернуть сословия…
– Сословия?
– Конечно! Эта сволочь в Питере уравняла нас с быдлом. А иерархия – основа порядка! Мечтаю, чтобы Лавр Георгиевич взял власть…
Поскольку штабс-капитан говорил все громче и громче, стоявший за ним подполковник остановил его, тряхнув за плечо и увел за собой, а оставшийся на месте капитан щелкнул каблуками и поклонился Мите:
– Прошу извинить, наш товарищ контужен и его временами заносит.
– Не беспокойтесь, я хорошо знаю, что такое контузия. Опять же, ничего такого страшного ваш товарищ не сказал.
Капитан оценивающе посмотрел на Митю, пожал руку и ушел вслед за другими.
Митя только хмыкнул ему вслед. Интересные разговоры ходят вокруг Верховного…
Наутро большая часть команды во главе с Михненко погрузилась на подводы и двинулась в сторону фронта. Митю обрядили в солдатскую шинель с погонами вольнопера, выдали винтовку и усадили с унтерами-подрывниками. Первые полчаса они устраивались на грузе, подтыкали и перекладывали, но, наконец, улеглись и задымили козьими ножками размером с хорошую трубку. Потек неспешный разговор, очень быстро свернувший на животрепещущие темы – войну и землю.
Два унтера, по словам Нестора оба из Союза Труда, в который раз препирались с третьим, возчиком, родом, как он сказал, «з-пид Полтавы».