164) Euphues. The Anatomy of Wit. London 1579. Года три тому назадъ романъ Лилли былъ прекрасно изданъ Арберомъ въ его коллекціи English Reprints. Вотъ вкратцѣ содержаніе романа, которое мы передадимъ по возможности словами подлинника, чтобы читатели могли составить себѣ понятіе о манерѣ изложенія Лилли, приводившей въ такой восторгъ его современниковъ. Нѣкогда въ Аѳинахъ жилъ молодой человѣкъ, по имени Эвфуэсъ. Природа и фортуна щедро надѣлили его всѣми благами, которыя составляютъ зависть многихъ; въ особенности же онъ славился своимъ остроуміемъ, былъ мастеръ говорить остроумныя сентенціи, изящныя фразы, тонкія насмѣшки и веселыя шутки. Но такъ какъ на землѣ нѣтъ ничего совершеннаго, то и нашъ герой имѣлъ одинъ недостатокъ, причинившій ему много горя, а именно — легкомысліе. Наскучивъ однообразіемъ аѳинской жизни и увлекаемый своимъ легкомысліемъ, Эвфуэсъ безъ сожалѣнія оставилъ своихъ родныхъ и друзей и отправился странствовать по бѣлу свѣту. Онъ прибылъ въ Неаполь — городъ, по всѣмъ признакамъ болѣе похожій на алтарь Венеры, чѣмъ на храмъ Весты — и рѣшился основать въ немъ свое мѣстопребываніе. "По той же причинѣ, (говоритъ авторъ), по которой рѣзвѣйшая изъ рыбъ попадается на самую лучшую приманку, высоко парящій орелъ попадается въ разставленныя ему сѣти, по той же причинѣ и самый остроумный человѣкъ не можетъ упастись отъ обольщенія". Поселясь въ Неаполѣ, Эвфуэсъ велъ разсѣянную жизнь въ обществѣ веселыхъ товарищей и предавался всевозможнымъ удовольствіямъ. Впрочемъ онъ не былъ ни съ кѣмъ особенно друженъ, и не только не вступалъ въ откровенные разговоры съ своими знакомыми, но даже въ отвѣтъ на самые простые вопросы, въ родѣ того: откуда онъ родомъ и чей онъ сынъ, пускался въ длиннѣйшую контроверсу о томъ, чей онъ не сынъ и проч. "Я — говоритъ онъ — могу бражничать съ Александромъ, быть воздержнымъ съ Ромуломъ, пировать съ Эпикуромъ и поститься съ стоиками и т. п." Такая изворотливость и остроуміе Эвфуэса приводили въ восторгъ его собесѣдниковъ и возбудили къ нему участіе въ одномъ джентльмэнѣ почтенныхъ лѣтъ, по имени Эвбулусѣ. Боязнь, чтобъ разсѣянная жизнь не погубила въ конецъ юношу, дала ему смѣлость обратиться къ Эвфуэсу съ непрошеннымъ предостереженіемъ. Разговоръ, происшедшій между ними по этому поводу, можетъ служить прекраснымъ образчикомъ Эвфуизма. "Молодой человѣкъ (такъ началъ Эвбулусъ), хотя мое знакомство съ вами слишкомъ
мало, чтобъ я имѣлъ право просить васъ, а мой авторитетъ еще меньше, чтобъ я имѣлъ право приказать вамъ, тѣмъ не менѣе мое доброе желаніе дать вамъ совѣтъ должно побудить васъ повѣрить мнѣ, а мои сѣдые волосы — вѣстники опытности — заставить васъ послушаться меня, ибо чѣмъ болѣе я вамъ чужой, тѣмъ болѣе вы должны быть мнѣ обязаны. Подобно тому какъ ваше рожденіе носитъ на себѣ точный и ясный отпечатокъ благородной крови (bloud), такъ ваше воспитаніе кажется мнѣ большимъ пятномъ (blotte) на родословной столь благороднаго существа, почему я принужденъ думать, что или у васъ не было никого, кто бы вамъ могъ дать добрый совѣтъ, или ваши родители своимъ баловствомъ сдѣлали васъ легкомысленнымъ; или они были слишкомъ неблагоразумны, оставляя васъ безъ наставленія; или они желали видѣть васъ лѣнивымъ, или вы сами пожелали остаться нерадивымъ. Развѣ ваши родители не знали, что дѣтскій возрастъ походитъ на воскъ, способный принимать какую угодно форму? Кто, подобно Милону, хочетъ поднимать быка — долженъ пріучиться носить его теленкомъ; кто хочетъ имѣть прямое дерево не долженъ гнуть его, когда оно еще вѣтка. Подобно тому какъ раскаленное желѣзо принимаетъ подъ ударами молота любую форму, которую оно, остывши, сохраняетъ навсегда, точно также и нѣжный умъ ребенка, если ему съизмала внушатъ любовь къ прилежанію, сохранитъ это качество и въ зрѣломъ возрастѣ". За тѣмъ, переходя собственно къ Эвфуэсу, старикъ обрисовалъ ему самыми мрачныии красками ту бездну нечестія и разврата, въ которую онъ неминуемо погрузится, если не измѣнитъ своего образа жизни. "Ахъ, Эвфуэсъ, — сказалъ онъ — чѣмъ болѣе я любуюсь высокимъ пареніемъ твоихъ способностей, тѣмъ болѣе я страшусь твоего паденія, ибо нѣжный кристаллъ разбивается скорѣе, чѣмъ твердый мраморъ, зеленый букъ сгораетъ скорѣе, чѣмъ самый сухой дубъ, а изъ сладчайшаго вина выходитъ кислѣйшій уксусъ" и т. д. Рѣчь Эвбулуса, занимающая въ подлинникѣ нѣсколько страницъ, была выслушена Эвфуэсомъ съ замѣчательнымъ терпѣніемъ. Не желая остаться въ долгу, онъ отвѣчаетъ на сравненіе сравненіями, на антитезы антитезами, обнаруживая при этомъ такую ученость, такое знакомство съ классической миѳологіей и средневѣковыми бестіаріями, что уничтоженный Эвбулусъ не знаетъ, что ему сказать въ отвѣтъ и разстается съ Эвфуэсомъ съ глубокой печалью, какъ бы предчувствуя неминучую гибель молодаго человѣка.