Услышав мой витиеватый вопрос, Камень натянуто улыбнулся.
— Ты же знаешь, что Капитан Кара не любит сладкое, так? Поэтому-то Капитан Лёд и научился делать совершенно не сладкие сладости специально для него, — объяснил тот.
Как могут несладкие сладости по-прежнему называться «сладостями»? Горькие сладости вообще не должны существовать в этом мире! На моём лице продолжала сиять всё прежняя блистательная улыбка, но голос заметно упал аж на три октавы.
— Выходит, брат Камень также предпочитает подобные «сладости»?
— Вообще-то нет. Они слишком уж горькие, так что есть их я не могу, — честно ответил Камень, после чего, заметив мои угрожающий прищур глаз, поспешил во всём сознаться. — Капитан Кара сказал, что ты теперь на диете. Поэтому, во избежание попадания в твои руки сладостей, он заменил мои конфеты на эти горькие вчера. Он также просил меня передать «если не желаешь ещё раз испытать на себе этот горький опыт, рекомендую более не пытаться съесть чужие конфеты».
Лесус Кара! Я тебе это ещё припомню! Я… Я… Я ничего не могу с тобой сделать.
Когда утром я решил сам измерить свой обхват талии, оказалось, что на деле он увеличился даже не на два, а на два и три десятых дюйма! Обычно я затягивал свой пояс до третьей дырочки, но теперь я уже на самой последней… Если так пойдёт и дальше, мне придётся ещё одну дырку в поясе проделать!
— Просто смирись с этим, Солнце! Капитан Кара делает всё это ради твоего же блага. В последнее время твоё лицо и в самом деле стало всё больше походить на пухленькое личико младенца. Такими темпами ты скоро вконец солнцеликим станешь! Пусть ты и Рыцарь Солнца, но солнцеликим тебе точно становиться нельзя, — Камень утешающе похлопал меня по спине, после чего произнёс. — Что ж, мы уже достаточно долго тут стоим. Думаю, самое время нам самим пойти и проверить, что так сильно задержало нашего Бурю, согласен?
Солнцеликим! Я спешно прикоснулся к своему лицу… Фух! Слава Богу Света оно всё ещё овальное. Пока до круглой солнцеликой формы ему явно далеко. Однако, дабы точно избежать возможности его превращения в солнцеликое, мне, похоже, действительно придётся на время отказаться от сладкого.
— Хорошо, пошли поищем Бурю, — подавлено пробормотал я.
Чаще всего Бурю можно найти в его комнате, так что туда-то мы и направились.
Я постучал в дверь, но, как оказалось, она даже заперта не была. Всего от одного удара дверь слегка приоткрылась, так что я без промедления толкнул её и вошёл внутрь. И стоило нам попасть в комнату, как мы тут же обнаружили лежащего на кровати Бурю с руками на груди, словно он был в процессе застегивания своей рубашки… вот только глаза его были плотно закрыты.
— Как думаешь, Солнце, он заснул ещё вчера, когда снимал рубашку, или уже сегодня, когда пытался её надеть? — соболезнующее глядя на спящего товарища, поинтересовался у меня Камень.
— Это не важно!
— Э-э?.. Ты всё ещё собираешься потащить его с собой? По мне, так будет немного жестоко будить его сейчас.
— Ну а кто из нас в последнее время был свободен?
Камень призадумался ненадолго, после чего признал:
— Все в последнее время очень заняты.
— Тогда пойдём вдвоём, — решительно выпалил я. Выбора-то всё равно нет. Разбудить человека, что умудрился заснуть прямо в процессе смены одежды, уж слишком жестоко! Даже я на это не способен.
— Хм? Солнце, я… я сейчас встану.
Обернувшись, я обнаружил что Буря проснулся и с едва приоткрытыми глазами изо всех сил пытался приподняться с постели с помощью локтей.
Вытянув руку, я быстро закрыл ему глаза… одна секунда, две секунды, три секунды… Когда же я отнял её, Буря уже вновь уснул.
— Тяжко, наверно, быть измотанным до такого состояния, — пробормотал Камень.
Подняв свисающую с кровати ногу Бури, я уложил её на покрывало, после чего помог Буре избавиться от лишних предметов одежды и накрыл его одеялом. Затем же, покинув комнату, прикрепил к его двери записку, что гласила: «Буря крепко спит. На любого, кто посмеет войти, именем Бога Света, обрушится молния возмездия. Солнце»
— С чего вдруг столько заботы по отношению к Буре? — удивился Камень.
Я в ответ положил ему руку на плечо и со всей серьёзностью выпалил:
— А ты сам подумай, брат Камень. Если брат Буря внезапно умрёт от изнеможения, как мы будем справляться со всей кипой бумажной волокиты в оставшиеся шестнадцать лет нашей службы?
Камень притих, после чего подписал внизу: «и будет разрублен моим клинком. Камень»