Ни с того ни с сего, прямо посреди своей пламенной речи, Стефан издал душераздирающий крик боли, совсем не похожий на вопль живого человека. Из его тела торчало сразу пять сотканных из элемента света стрел, что пронзили пять жизненно важных точек его тела: голову, шею, сердце, печень и его нижнее достоинство соответственно. Если бы он уже не был мёртв, то после подобного залпа однозначно стал бы мертвее всех мёртвых.
Стефан поднял свою голову, половина которой теперь представляла собой месиво из крови и ошмётков мозгов. К счастью, я не могу видеть цвета. Иначе от вида этой сплошь красно-белой, и тем не менее по-прежнему двигающейся головы, мне бы точно стало дурно. Тем временем единственный уцелевший глаз Стефана раскрылся настолько, что грозился вывалиться наружу.
— Презренные священные рыцари, — взревел он, — да как вы посмели напасть на меня исподтишка…
Но не успел он даже договорить, как Лист выпустил вдогонку первому залпу целый град стрел, что укрыли собой как небо, так и землю. Оказавшись перед лицом этих сотканных из элемента света стрел, что специально предназначались для битв с порождениями тьмы, Стефану волей-неволей пришлось уворачиваться. Пусть смерть личам и не страшна, словить подобные стрелы они, тоже не спешат, так как после подобного их нынешние тела уже невозможно будет использовать.
— Капитан Лист стоял с возведённым вверх луком все последние пять минут, — ехидно подметил Сталь. — Разве ж такое можно назвать «нападением исподтишка»?
В этот момент с земли в небо внезапно подпрыгнула стремительная человеческая тень и мощным ударом ноги сбила Стефана с небес на землю, заставив его рухнуть вниз, словно падающая звезда.
Той подпрыгнувшей человеческой тенью был Буря. Оружием Рыцарей Бури из поколение в поколение всегда являлась пара ножной брони, и, соответственно, стиль их боя всегда отличался использованием ног. Хоть «быть пнутым» и звучит не так страшно, как «быть разрезанным мечом», ноги Рыцарей Бури уникальны, ибо они с лёгкостью могут всего одним ударом переломить обычного человека надвое!
И пусть Стефан и не был обычным человеком, он, похоже, тоже принял удар несладко, по крайней мере если судить по звуку, что он издал, столкнувшись с землёй.
Тем не менее, хоть Буря и умел высоко прыгать, летать в полном смысле этого слова он не мог, потому тоже вскоре начал падать. Летя вниз, он в угоду гравитации дополнительно ускорился и пнул Стефана в спину, отчего его приземление вскоре ознаменовалось грохотом почти таким же громким, как взрыв. От силы удара существенная часть площади под Стефаном даже слегка прогнулась.
Хоть Двенадцать Священных Рыцарей по логике вещей и должны вести себя честно и благородно, Рыцарь Бури является олицетворением «свободы». Подобные неожиданные атаки исподтишка можно назвать проявлением его свободолюбивого характера. Потому в его случае это приемлемо, но если кто-то другой так сделает, это может…
И стоило мне так подумать, как все — будь то Рыцарь Бури, якобы честный и искренний Рыцарь Земли или же сострадательный Рыцарь Листа — все разом рванули вперёд и принялись пинать распластанного на земле Стефана, попутно обругивая:
— Да как будто мы позволим тебе схватить Солнце вновь! Только попробуй тронуть его ещё хоть раз!
— Из-за тебя нам пришлось эвакуировать население целого города! Хоть представляешь, сколько трудностей и проблем ты тем самым нам принёс!?
— У нас и без тебя работы всегда более чем хватает. Не подымай ещё и моё кровяное давление!
Я, конечно, понимаю, что за прошедшее время у всех успело накопиться немало стресса и негодования, но всё же им не следует избивать Стефана столь яростно!
«За нами сейчас наблюдают множество людей. Не забывайте о своих имиджах! Земля, я не против того, что ты втаптывал кого-то в грязь, но можешь хотя бы не делать этого с такой злодейской рожей? Лист, ты же сострадательный человек как снаружи, так и внутри, но сейчас настолько яростно колотишь его луком, что мне даже подумалось, что в будущем, задирая тебя, мне стоит быть осмотрительней…»
Лишь спустя какое-то время резко взмыв в небо Стефану удалось-таки наконец вырваться из оцепления разгорячённых рыцарей. Но, хоть он и выглядел изрядно побитым и неопрятным, сильных увечий он, по всей видимости, не получил. Пусть рыцари и дубасили его всё это время почём зря, они на деле не использовали для этого своё оружие. В конце концов, Двенадцать Священных Рыцарей — не полные подлецы…
— А-а-а!
И стоило этой мысли мелькнуть в моей голове, как в грудь Стефана вонзился меч, да не какой-то там простой клинок, а Божественный Солнечный Меч! В тот же миг воздух пронзил характерный для порождений тьмы душераздирающий вопль. Не заботясь о том, что это нанесёт дополнительный урон его левой руке, Стефан решительно схватился за клинок и рывком вытащил из себя Божественный Солнечный Меч. Тем не менее, существенную часть его груди к тому моменту уже успело разъесть, да и оставшийся в ране элемент света продолжал свою работу, планомерно растворяя его тело.