Дорога петляла причудливым серпантином, спускаясь все ниже и ниже к озеру. Елизавета знала ее как свои пять пальцев. Вот сейчас, за поворотом, мелькнет синяя крыша санаторного корпуса, а всего через несколько сотен метров начнется первая улица загородных коттеджей. До их дома отсюда рукой подать. Распахнулись знакомые чугунные ворота, и вперед устремилась подъездная аллея, засаженная липами.
За всю дорогу она не произнесла ни слова, как, впрочем, и Андрей. Удобно устроившись в автомобильном кресле, он всю дорогу дремал, словно история, произошедшая не далее чем минувшей ночью, была незначительным недоразумением, о котором и вспоминать не стоит. Лиза тоже была разбита, но лихорадочное возбуждение, вызванное загадочной смертью Эммы, все еще не отпустило ее. Она в деталях старалась припомнить события вечера, словно разгадка происшествия пряталась где-то в нагромождении мелочей и фактов. Каждое сказанное слово приобретало сейчас особую значимость, можно сказать, зловещий смысл, но от этого картина преступления не становилась ясной. Ей очень хотелось поговорить с Андреем, узнать, что думает по этому поводу он, но присутствие водителя сковывало ее, и Лиза решила с серьезным разговором повременить…
Ян остановил машину у крыльца и предусмотрительно покинул салон, предоставляя пассажирам возможность прийти в себя после долгого пути. Дубровская взяла в руки сумочку и перчатки и собралась было выйти на воздух, как рука супруга мягко, но настойчиво сжала ее запястье.
– Подожди, дорогая. Всего минуточку.
Лиза вопросительно взглянула на супруга.
– Видишь ли, милая, мы провели чудовищную ночь. Я не хотел бы обсуждать это происшествие еще и в домашних стенах. Ни к чему будоражить родителей. Ты же знаешь, как впечатлительна мама. Надеюсь, ты меня поняла.
Она не поняла ничего. Но задать ему вопрос означало вызвать его недовольство. Он начнет что-то раздраженно объяснять, замкнется в себе, и между ними появится холодок отчуждения.
– Конечно, я все поняла, – только и сказала Лиза.
– Ну вот и умница, – с облегчением произнес он, легонько коснувшись ее щеки своими губами.
Резиновый поцелуй не принес ей радости…
За ужином царило оживление. Родители Андрея рассказывали о недавнем визите к своим знакомым. Сергей Аркадьевич беспрестанно сыпал шутками. Ольга Сергеевна смеялась. Они явно пребывали в чудесном настроении и были рады возможности пообщаться с детьми, тем более что такие встречи в последнее время стали большой редкостью. Сын был сильно загружен делами, ну а невестка питалась урывками, предпочитая общество книг или телевизора.
– Ну что мы только о себе да о себе, – спохватился Сергей Аркадьевич. – Вы-то как?
– Весело провели время? – улыбнулась свекровь.
– Замечательно, – кивнул головой Андрей, отрезая кусочек курицы.
Дубровская взглянула на него, но он как ни в чем не бывало орудовал ножом и вилкой. Аппетит у него был отменный.
– Ну а ты, Лиза, что молчишь? – обратился к ней Сергей Аркадьевич. – Впечатления есть?
– Да. Спасибо, – сдержанно ответила Дубровская.
– Мы немного устали, – объяснил немногословность жены Андрей. – Были на ногах всю ночь.
– Понимаю, понимаю, – махнул рукой Мерцалов-старший. – Сам был молодым. Помню, что такое утро после вечеринки.
Обед продолжался. Стучали столовые приборы. Менялись блюда. Звенели бокалы. Только Елизавета сидела сама не своя, бесцельно гоняя по тарелке картофелину. У нее кусок не лез в горло. Исподтишка наблюдая за собственным мужем, Дубровская поражалась его выдержке. А может, равнодушию?
– Кстати, Андрей! – воскликнула вдруг Ольга Сергеевна. – Помнишь нашего управляющего Тимофея?
– Помню, – ответил сын, добавляя в картофель подливку из соусника. – Хороший был человек, порядочный и работящий. Жаль, болезнь его скрутила. Такого работника днем с огнем не найдешь.
– Согласна. Так вот, Андрюшенька, мы взяли на службу его дочь. Каюсь, не посоветовались с тобой. Но, надеюсь, ты возражать не будешь. Нам все равно требовалась горничная.
– Капитолина давно подыскивала подходящую кандидатуру. А тут, как на заказ, девушка молодая, энергичная, обучаемая, – поддержал супругу отец Андрея.
– Да и рекомендации не нужны. В наше-то неспокойное время…
– Господи, да я не против! – отодвинул тарелку Андрей. – Нанимайте, кого считаете нужным. Только в толк не возьму, зачем вы нагружаете меня всеми этими проблемами. Вон у нас хозяйка дома. Пусть она и решает!
Родители в недоумении уставились на Елизавету, словно не понимая, зачем нужно спрашивать того, у кого мнения своего все равно нет.
– Э-э, Лиза, – опомнилась свекровь. – Что ты думаешь?
– Если ты возражаешь… – начал было Сергей Аркадьевич.
– Нет, что вы, – пискнула Дубровская и покраснела. Ее голос звучал так молодо, нелепо и совсем не соответствовал образу хозяйки огромного дома, который ей безуспешно пытались навязать. – Я, конечно, соглашусь с тем, что вы предложите. Не берите на себя труд спрашивать меня. Вам, разумеется, виднее.
Во взгляде свекрови мелькнуло едва уловимое пренебрежение. В отличие от новенькой горничной, Дубровская по части приобретения жизненных навыков звезд с неба не хватала: за целый год сытой и обеспеченной жизни в известном семействе она так и не усвоила светских манер. В ее словах сквозила неуверенность, а в движениях подростковая угловатость.
– Ну что же, – подвела свекровь черту. – На этом и порешим. Пусть девушка остается. Тем более что хозяйка дома не возражает.
Был ли в последней фразе свекрови скрытый подтекст, Лиза так и не поняла, но ее настроение почему-то упало до абсолютного нуля…
Солнечный луч разрезал серую пелену и, пробравшись через узкую полоску между шторами, упал на стену. Дубровская лежала в постели, лениво рассматривая незамысловатый рисунок обоев. Полоска, полоска, цветок, темное пятно. Опять полоска, полоска… И так до бесконечности. Ей нравилось утром нежиться в теплой кровати, предаваясь приятному безделью. К сожалению, такая возможность у нее появлялась только по выходным. В будни же старинные каминные часы своим непрерывным тиканьем действовали ей на нервы. Больше всего раздражение вызывала длинная золоченая стрелка, отсчитывающая секунды. Она носилась по кругу, ни на мгновение не останавливая свой бег, и Елизавета почти осязаемо чувствовала, как бежит время. За окном дворник мел дорожки, где-то из глубины дома доносились голоса. Утро шло своим чередом, вот только ей не было дела до всеобщей суеты. Больше всего Лизе хотелось сейчас зарыться лицом в подушки и проспать до обеда, но правила дома, сформулированные не в добрый час Ольгой Сергеевной, предписывали всем домочадцам являться к завтраку в строго отведенное время. Нарушителей ожидала суровая отповедь и лишение очередного приема пищи.
Словно подтверждая невеселые мысли Дубровской, раздался стук в дверь, и на пороге появилась незнакомая девушка с пшеничной косой.