— Тебе трудно представить, — высокомерно ответил он. — Интеллектуальная нагрузка преподавателей качественно ниже, чем нагрузки ученых.
— Да, конечно, — согласилась я, и тема была исчерпана.
Я разогревала мясо, наслаждалась тишиной и планировала предпраздничные дни.
«Первым делом высплюсь, затем почитаю, а через пару дней схожу в центр за подарками».
— Тебе дети что-нибудь подарили? — спросил Олег Александрович.
— Традиционные конфеты, набор елочных украшений и нечто неизвестное от 11 «Б».
— По-моему, класс тебе симпатизирует.
— Да, у меня с ребятами нормальные отношения.
— Вот и хорошо, — пробормотал Олег.
Через пятнадцать минут стол был накрыт, и, одобрительно поглядывая на антрекоты, Олег Александрович уселся в кресло. За окном падал снег, на столе горела свеча, пахло хорошо прожаренным мясом. По телевизору началась новостная программа. Традиционная заставка, знакомая мелодия, диктор с каменно-трагичным лицом.
— Курорты Азии — под ударом стихии! — телеграфным стилем сообщил он. — У берегов Индонезии — сильнейшее землетрясение! Цунами накрыло побережье Юго-Восточной Азии. Сообщения о жертвах и разрушениях поступают не только из Индонезии, но и из Таиланда и Шри-Ланки.
— Какой ужас! — воскликнула я и отодвинула тарелку.
Олег Александрович оторвался от мяса, и в его очках замелькали блики свечи.
— По данным на этот час погибло одиннадцать тысяч человек. Мы пробуем связаться с островом Пхукет, где находится наш корреспондент.
На экране появился молодой парень. За его спиной гнулись пальмы, бурлящие валы обрушивались на берег.
— Что происходит на Пхукете? — с тревогой спросил диктор. — Какая у вас информация?
— Такого бедствия вы еще не видели! Цунами обрушилось на побережье и превратило этот райский уголок в груду развалин. У нас оказались кадры любительской видеосъемки, вы сможете увидеть, как все начиналось.
Тревожное лицо корреспондента сменилось красочной картинкой: сотни людей лежали на пляже, сидели за столиками кафе, плескались в море. И вдруг произошло нечто необычное: вода начала отступать, морское дно обнажилось, и на горизонте показался огромный серый вал. Он рос на глазах и через мгновение превратился в сплошную стену воды. Послышались душераздирающие крики, удар стихии с воем обрушился на берег, сметая все на своем пути. Гигантский водоворот захватывал с собой людей, лежаки, деревья, остатки домов и со страшной скоростью устремлялся дальше. Возникло ощущение: по острову несется смерть. Да, да, смерть! Безжалостная и неотвратимая!
— Видели, что творится! — крикнул корреспондент. — Цунами уничтожило сотни гостиниц, тысячи людей пропали без вести! Страшно, очень страшно!!!»
— Что слышно о россиянах? — последовал вопрос из московской студии.
— Пока никаких официальных данных. Я слышал, что погибло много шведов и немцев.
— Все, больше не могу! — воскликнула я. — Какой ужас! Приехали отдыхать, радовались: море, солнце… а тут!
Я всхлипнула и закрыла руками глаза.
— Что за истерика?
Олег повернулся в мою сторону и посмотрел поверх очков.
— Представляешь, там же полно детей! Они так радовались: попали из зимы в лето! А вместо этого!..
Мое сердце тоскливо замерло, и я прошептала:
— А вместо этого их настигла…
Я не могла сказать «смерть». С моей точки зрения, «смерть» и «дети» — понятия несовместимые.
— Ты что, первый день живешь? Не видела трагедий? — сердито спросил он и выключил телевизор.
— Таких трагедий — нет!
— Надо адекватно воспринимать информацию! Адекватно!
Олег Александрович нервно заходил по комнате.
— Сколько детей погибает ежедневно! Неважно из-за чего: глупых случайностей, стихийных бедствий, болезней. Если по каждому поводу проливать слезы, никакое сердце не выдержит.
— Но это так несправедливо!
— Несправедливости на Земле много! — резко сказал он. — Несправедливо, например, что одни могут отдыхать в Таиланде, а другие — нет. Что же ты по этому поводу не плачешь? Много в лицее детей, отдыхающих в Таиланде?
— Нет.
— Вот то-то и оно! А ведь у вас учатся дети небедных родителей. — Олег остановился у окна и, глядя на падающий снег, несколько успокоился. — Несправедливо… А разве справедливо, что тысячи российских ученых живут на нищенскую зарплату? А то, что разграбили страну? Это справедливо, по-твоему?
«Понесся! Теперь вспомнит развал СССР, обесценивание вкладов, грабительскую приватизацию. Как надоели эти разговоры! Никто не спорит, это — ужасно несправедливо! Но сколько можно говорить об одном и том же?»