— Мы будем встречаться каждый день! — воскликнула я. — Прогуливаться по ближайшим переулкам, ходить друг к другу в гости…
Дмитрий Павлович, по всей вероятности, хотел спросить о моем семейном положении, однако природная деликатность оказалась сильнее. Мне же было так хорошо, что желания рассказывать об Олеге не было.
— Можно вас кое о чем попросить?
— Пожалуйста! Теперь я полностью принадлежу только тебе.
«Совсем, как в детстве. По-моему, эту фразу любил повторять папа».
— Зовите меня Мариной.
— Чудесно! — с готовностью отозвался он. — Как понимаю, это домашнее имя?
— Совершенно верно, имя для особо близких людей!
— Благодарю за доверие, — церемонно поклонился Дмитрий Павлович.
— В детстве мама называла меня Маришей, все остальные — Мариной. Теперь же меня зовут Маргаритой Владимировной или Ритой, а Мариной называет только Варька.
— Варька? Это твоя подруга?
— Самая детская!
— Оригинально звучит: «Самая детская!» Согласись, необычно?
— Варька — тоже необычная! Со встречи с ней начались предновогодние чудеса. Наверное, я попала в волшебную полосу! Она началась тридцатого декабря или…
Я вспомнила последний день четверти.
«А может быть, она началась с подарка 11 «Б»?»
— Впрочем, неважно когда! Главное, эти дни перевернули мою пресную жизнь!
— Уже хорошо! — отозвался Дмитрий Павлович. — Готов предположить, что и я попал в твою полосу. Видимо, где-то на небесах было принято решение: подарить мне на старости лет самый большой подарок.
— Неужели я — ваш самый большой подарок?
— Да, моя девочка! — очень серьезно ответил Дмитрий Павлович. — До сих пор я о таком подарке даже и не мечтал.
— У вас не было детей?
— Ни у меня, ни у Натали!
Дмитрий Павлович снял пенсне и, достав из кармана бархотку, стал его долго и тщательно протирать. Видимо, к этой процедуре он прибегал, когда начинал волноваться.
— Знаешь, что в тебе самое привлекательное? — неожиданно спросил он.
— Нет.
— Твоя непосредственность! Ты очень похожа на молоденькую, неопытную девушку! У меня постоянно возникает желание тебя защищать. Не знаю от кого или от чего.
— А у меня возникает желание спрятаться под чье-то крыло.
— Просто замечательно! Мое крыло — хоть и старое, но, поверь, большое и надежное.
— Как только я вас увидела, у меня промелькнула мысль: наверное, таким был мой дедушка. Вы мне даже показались похожим на старого князя. Не в смысле возраста, а так! — быстро добавила я.
— А я и есть старый князь! — засмеялся Дмитрий Павлович.
— С вами мне удивительно легко! Хочется рассказывать то, что я бы никому не сказала.
— Например?
Я округлила глаза и таинственно посмотрела на Дмитрия Павловича.
— Например, я слышала, что мне сказал Дед Мороз.
Дмитрий Павлович молча взял мою руку и поцеловал пальцы.
— Удивительно! — сказал он. — Когда ты так таинственно смотришь на меня, я вспоминаю свою маму. Она тоже верила в чудеса и в душе была бесконечным романтиком.
Дмитрий Павлович посмотрел на часы и воскликнул:
— Так мы с тобой и Новый год пропустим! Ты знаешь, который сейчас час?
— Наверное, около девяти.
— Десять тридцать! А это значит, мы должны решить, где встречать Новый год?
— Как где?
— В кабинете или на кухне?..
— Наверное, в кабинете. Он такой загадочный!
— Если бы мы были во Франции, я бы не спрашивал. В обычных парижских квартирах кухни — четыре-пять квадратных метров. Правда, и комнаты небольшие.
— Почему?
— Там очень дорогое жилье.
— Моих сбережений не хватило бы даже на один метр. Как у кума Тыквы.
— Я уже не спрашиваю: «Кто такой кум Тыква?» — улыбнулся Дмитрий Павлович. — Опыт общения с загадочной незнакомкой показал, что я безнадежно отстал от детской литературы…
Он подхватил сервировочный столик и покатил его в кабинет.
— Может быть, мне помочь?
— Зажги свечи, а я принесу шампанское.
Дмитрий Павлович махнул в сторону окна и вышел. Я подошла к окну и замерла. На высокой круглой тумбе стоял величественный бронзовый канделябр. Он походил на старое дерево, ствол которого был покрыт таинственными письменами. Корявые корни дерева напоминали вздувшиеся на руках вены, ветви причудливо изгибались и заканчивались большими чашечками-подсвечниками, листьями были тонкие хрустальные подвески, державшиеся на крохотных бронзовых колечках.
Я дотронулась до одного из них, и, отбрасывая свет бра в разные стороны, лист задрожал.