Я остановилась на пороге квартиры и в недоумении огляделась. То, что предстало перед глазами, не находило никакого объяснения. Посреди коридора валялись разбросанные целлофановые пакеты.
«Потрясающий бардак! — подумала я. — Так непохоже на Олега Александровича».
Закрыв дверь, я тихо разделась и заглянула в большую комнату. Здесь горел свет, на полу валялись мои блузки и джемпера.
«Что за черт! Зачем Олег разбросал мои вещи?»
Я осторожно приоткрыла дверь спальни. Мне показалось, что Олег сидит на кровати и пристально смотрит в мою сторону.
— Зачем ты устроил бардак? — грозно спросила я.
Олег молчал.
— У тебя что, была бурная ночь?
Олег по-прежнему молчал.
— Что случилось? — уже крикнула я и включила свет.
На меня смотрело поднятое колом одеяло.
— Олег, ты где?
Ответом было молчание.
«Может быть, нас ограбили, а его заперли в ванной? В Москве всякое бывает!»
Я кинулась в ванную и резко дернула дверь. Никого нет. Неожиданно в голову влетело страшное предположение:
«Вдруг грабители выгнали его на балкон?»
Со страхом я подошла к балконной двери и прислонила лицо к стеклу. На улице было темно, но на балкон падал отсвет фонаря. Мне показалось, в дальнем углу балкона вытянулась высокая фигура.
«Повесился, Олег Александрович повесился!»
Я сползла на пол. Кровь стучала в висках, голова ничего не соображала.
«Это я виновата! Он решил, что я встречаю Новый год с любовником и…»
Я резко вскочила и выбежала на балкон. Фигура, стоящая в углу, безвольно кивнула и зашевелилась. Ойкнув, я вытянула вперед руки и наткнулась на шершавый ворс.
«Это же старый ковер, он стоит здесь с прошлого года! Дура! Надо же такое представить! Чтобы Олег Александрович и повесился? Да никогда!»
Я поежилась от холода и вернулась в комнату. От собственных предположений стало смешно. Это надо ж такое придумать! Видимо, все гораздо проще: он уехал. Я вернулась в спальню. Компьютерный стол был пуст, шкаф открыт, вещи переворошены, дневник валяется на полу.
«Куда делся компьютер?»
Я вспомнила, как долго копила деньги на «окно в большой мир», как, увидев мою покупку, Олег Александрович сказал:
— Наконец-то ты не вышвырнула деньги на ветер.
Можно подумать, я только тем и занималась, что швыряла деньги!
«Неужели он взял мой компьютер?»
В моей голове, уставшей от напряжений последних дней, стала медленно разливаться звенящая боль.
— Хорек! — крикнула я, обращаясь к входной двери.
Достав телефон, я набрала номер Дмитрия Павловича.
— Не разбудила?
— Нет-нет, я еще не сплю, — ответил он.
— Нас ждет впереди встреча.
— Не понял?
— В наступившем году я выброшу старое и куплю новое постельное белье!
— Если бы я не видел тебя час назад, то решил бы, что ты навеселе, — хмыкнул Дмитрий Павлович.
— А если бы я была рядом с вами, то предложила бы тост за свободу!
— За какую свободу?
— За абсолютную!
— Позволю себе заметить, абсолютной свободы не бывает.
Дмитрий Павлович сделал паузу, затем спросил:
— У тебя произошло объяснение?
— Нет, все гораздо проще: он уехал!
— Тебе тяжело?
— Наоборот! Я жду вас завтра к пяти. Приготовлю мясное рагу.
— Завтра к пяти или сегодня к пяти?
— Прошу отобедать у меня сегодня, в пять часов после полудня, — засмеялась я.
— Непременно буду!
— Спокойной ночи, дедушка!
— Спокойной ночи, моя хорошая!
Не раздеваясь, я легла на диван и, свернувшись клубочком, закрыла глаза.
«Пусть подавится этим компьютером! — Глубоко вздохнув, я стала погружаться в сонную ватную тишину. — Интересно, а что делал Фикус в нашем районе? Может быть, он «пасет» Анечку? Что-то последнее время он постоянно сидит к ней вполоборота! Ладно, об этом подумаю потом. Сначала высплюсь, затем уберусь, приготовлю мясо…»
Видимо, на этой мысли я и начала засыпать. На зыбкой грани между сном и действительностью передо мной появилась маленькая старушка. Синее платье, белый воротничок… Ба, да это же Обида! Какой же она стала маленькой!
— Ну что? Выпроводила благоверного? — спросила она.
— Сам ушел!
— А вещи-то твои прихватил!
— Вещи — дело наживное, — вяло отреагировала я.
— Разбогатела, что ли?
— Слушайте, что вы ко мне привязались? Ревность, вещи! Я вас звала?
— Меня никто не зовет, — сморщилась Обида. — Я сама прихожу.
На эту фразу ответить было нечего, и, повернувшись на другой бок, я провалилась в сон. Меня больше никто не тревожил: ни Обида, ни Олег Александрович, ни собственные мысли. Я крепко спала, и мне снился Дмитрий Павлович. Он шел по тротуару, а прохожие смотрели ему вслед. Трость Дмитрия Павловича плавно опускалась на асфальт, а глаза с грустью смотрели на распустившиеся каштаны. «Париж! — шептал он. — Мой Париж!»