— Ты хорошо знаешь глаза русских женщин? — язвительно спросила я.
Морис отвел взгляд и смущенно заметил:
— Я видел многих русских женщин. Ты же знаешь, туристические группы следуют одна за другой. Женские глаза — особенные: в них есть необъяснимая прелесть. Когда я разговариваю с туристами, стараюсь смотреть им в глаза. По их взгляду можно понять: интересно им или не очень, достаточно информации или нет. Чаще всего меня привлекают светлые глаза. Они — то ясные, то прозрачно-холодные, как лед в горном ручье, то подернуты серовато-зеленой поволокой. Когда я увидел тебя в аэропорту, мне показалось, что я взглянул в два холодных лесных озерца. Они еще не проснулись от холодов, поэтому в них плавали ледяные иголки и…
— Как ловко ты меня поддел! — перебила я.
— Нет, нет! Ни в коем случае, я всего лишь передаю свои ощущения. Ощущения от тебя!
Он окинул меня тревожным взглядом и продолжил:
— А еще — твои волосы. Они напоминают спелую пшеницу в жаркий июльский день.
«Черт знает что! Полный набор опытного ловеласа. Еще немного — и я брошусь в объятия Мориса со словами: «Как поэтично! Бери меня!» Бедный Морис! Как он старается!»
— Пора уходить, — сказала я вслух.
Морис потянулся за кошельком. Мы встретились глазами, и его взгляд словно спросил:
«Ну как? Понравилось?»
«Слишком банально!»
Мне показалось, что Морис стал меньше ростом. Он поднялся, и мы вышли из ресторана.
«Очень самолюбив, не любит проигрывать!»
Я была довольна. А почему бы и нет? Париж, Монмартр, рядом красавец мужчина, ощущение, что ты — желанна.
«Хороший вечер! Мой кавалер наговорил кучу комплиментов, а мне хоть бы хны! Но, как бы то ни было, удовольствие я получила! А Морис не получил ничего! Ничего! Действительно неплохое словечко!»
Я оглянулась на базилику и, прижавшись к Морису, спросила:
— А почему она называется Сакре-Кер?
— В переводе это значит «святое сердце», — профессионально ответил он.
— Красивое название!
Настроение Мориса вмиг улучшилось, и он живо отреагировал:
— Это не просто святое сердце, это сердце Христа, кровоточащее за человечество.
«Домашняя заготовка опытного гида», — улыбнулась про себя я.
— Базилику построили в конце девятнадцатого века, — продолжил Морис, — и первое время французы называли ее «национальным тортом».
— На торт не похоже!
— Не похоже.
«И все-таки он хочет произвести впечатление!»
— Теперь куда? — спросил Морис.
— Не знаю, куда ты, а я — домой.
— Хорошо!
Морис поднял руку и остановил такси.
До бульвара Хаусманн мы доехали молча. Выходя из машины, я легко прикоснулась губами к щеке Мориса и со всей теплотой, на которую была способна, сказала:
— Спасибо, ты подарил мне чудесный вечер!
Морис вспыхнул от радости и прошептал:
— Рита, ты удивительная женщина!
Я помахала ему рукой и уверенной походкой подошла к знакомому подъезду.
«Удивительная женщина! — повторяла я, поднимаясь на второй этаж. — Удивительная!»
Войдя в квартиру, я поняла, как устала.
«Неужели мы познакомились только несколько часов назад? Странно! Если бы он не переигрывал, кто знает, как бы закончился этот вечер?»
Я разделась, умылась и отправилась искать место, где бы лечь спать.
«В будуаре не хочу, пусть там останется все как есть».
Я заглянула в дальнюю комнату и поняла: здесь спальня-кабинет Дмитрия Павловича. Аккуратно сняв шелковое покрывало, я нырнула в просторную кровать и прижалась к подушке.
«Дедушка! Родной мой, хороший!» — прошептала я.
Те, у кого много родственников, конечно, меня не поймут. Я же готова была целовать подушку, на которой когда-то покоилась голова единственного родного мне человека.
Глава 7
Нет смысла перечислять то, что называется достопримечательностями Парижа. Те., кого они интересуют, могут взять справочник и почитать на досуге. Однако даже самое внимательное чтение не даст представления об очаровании этого города. Чтобы его ощутить, почувствовать, вжиться в него, надо не спеша пройтись по его улицам и площадям. Надо настроить свою душу на те мистические волны, в которых он живет. И тогда город приоткроет свои парадные двери, впустит в апартаменты, предназначенные для друзей, и удостоит чести заглянуть в святая святых — в его душу.
Думаю, что подобный процесс познания характерен не только для Парижа, но и для Москвы, Лондона, Рима и любого другого города, имеющего историю и характер. Моя попутчица была права: каждый город имеет характер, особенный и неповторимый! Главное, захотеть его узнать и почувствовать. Захотеть!