В дверях показалась миссис Арколл. В руках она несла только что вскипевший чайник.
— Какой удивительный аромат! — заметила Меррил.
— Это чай на основе мяты, — улыбнулась пожилая женщина. — Надеюсь, среди вас нет тех, кто не любит мяту?
— Нет, — ответил Джордж Сиборн.
— А где же ваша дочь? — поинтересовалась миссис Арколл.
— Она ещё спит, — сказала Меррил. — Видимо, сказывается отдых на открытом воздухе.
Хозяйка улыбнулась и разлила чай по кружкам.
Горячий травяной напиток показался Джорджу настоящим нектаром богов. Помимо мяты в состав чая входили ещё какие-то травы, но миссис Арколл, вероятно, предпочла о них умолчать. Судя по всему, это был её фирменный рецепт, который она могла получить от матери или даже от бабушки, и теперь хранила его в секрете. Меррил тоже оценила по достоинству вкусовые качества чая.
— В жару он помогает охладиться, а в осенней прохладе наоборот согревает, — не без некоторой гордости заметила пожилая женщина. — Если кто-нибудь желает ещё чашечку, я с удовольствием налью.
— Спасибо, миссис Арколл, этого будет достаточно, — ответил Джордж Сиборн.
— А вот и наша соня, — обернулась к поднявшейся занавеске Меррил. В дверях стояла Присцилла со следами подушки на лице.
— Доброе утро, — девочка уловила тонкий травяной аромат и немедленно взбодрилась.
— Умывайтесь и присаживайтесь к столу, юная мисс, — пригласила её миссис Арколл, указывая на свободный стул.
После завтрака Меррил и Присцилла снова продолжили осматривать окрестности под чутким руководством хозяйки дома, а Джордж Сиборн вернулся к работе над картиной. Мистер Арколл испросил позволения побыть рядом с художником, на что мужчина пожал плечами. Он, конечно, предпочёл бы остаться в одиночестве, но отвечать отказом мистеру Арколлу после радушного приёма не хотелось. Старик занял место на бревне, так что оказался за спиной вне поля зрения Джорджа.
На новом холсте Джордж Сиборн использовал иную цветовую палитру, чтобы передать краски горящего полудня. Небо преобразилось и сделалось ультрамариновым. Уверенными и несколько небрежными мазками художник изобразил вдалеке группу кучевых облаков, похожих на клочки разбросанной ваты. Старик издал нечленораздельный звук, по которому Джордж мог судить о реакции единственного зрителя, — мистеру Арколлу верхняя часть картины пришлась по душе.
Время растворилось, преобразилось в движения кисти, наносящей на холст те или иные краски. Джордж с головой ушёл в волшебный мир творения, а когда опомнился, минуло не менее трёх часов. Он словно вынырнул из глубоко сна, в котором пребывал до сих пор. На полотне запечатлелся знакомый холм, пестрящий яркими цветами, только художник знал, что эти цветы могут быть ядовиты. Джордж смутно припоминал сон, в котором земля под его ногами начала кровоточить. Земля с картинного холма лишь прикрывалась зеленью трав и убранством цветов, чтобы скрыть свою истинную сущность, потому что на самом деле она была мертва, и таковой её делала женщина…
Женщина в капюшоне присутствовала на картине в виде наброска. Джордж напишет её завтра. А пока это всего лишь яркий полуденный пейзаж.
— Хорошо у вас получается, — произнёс мистер Арколл, когда убедился в том, что Джордж отвлёкся от работы. — Но у меня создалось впечатление, будто вы не торопитесь заканчивать фигуру этой женщины.
— Вы правы, — кивнул старику мужчина. — Я займусь ею завтра.
— Вам не хочется её изображать? — догадался мистер Арколл.
— Она является чем-то вроде неизбежности, — ответил Джордж. — Кем-то вроде вашего человека с глазами, в которых…
— …плавает дерьмо, — усмехнулся старик и принялся раскуривать очередную сигарету.
— Вот именно.
— Мудрое решение. Если воплотить свой страх в реальность и пристально изучить его, то он теряет силу и власть над вами.
— Теряет силу и власть, — повторил Джордж Сиборн, задумавшись над словами старика.
Возможно, женщина на картине и утратит силу и власть, но от предсказания Джорджу всё равно не отвертеться.
День перевалил на вторую половину, и семья Сиборнов начала собираться в обратную дорогу. Мистер и миссис Арколл пожелали гостям счастливого пути, после чего Джордж сел за руль, Меррил разместилась рядом с ним, Присцилла легла на заднее сиденье, подтянув ноги к себе и включив плеер, а незаконченная картина со всеми предосторожностями была перенесена в багажник.
Дом у озера скрылся за густыми зарослями кустарника, склонившимися над самой дорогой, и машина попала на ухабистый участок, где мужчине пришлось снова продвигаться с минимальной скоростью.
— По-моему, они очень приятные люди, — заговорила Меррил, когда Джордж выехал на асфальтированное шоссе.
— Да, у озера было неплохо, — отозвался Джордж Сиборн.
Женщина улыбнулась. Время от времени Джордж бывал настолько занят собственными мыслями, что его ответы могли показаться нелогичными.
— У них никогда не было детей, — понизив тон, произнесла Меррил. — Миссис Арколл рассказала мне об этом. Мне так её жаль. Не представляю, как бы мы жили, если бы у нас не было Присциллы.
— Да уж, — неопределённо высказался Джордж.
— Знаешь, в детстве у меня была одна безумная мечта.
— Какая же? — наконец-таки включился в разговор мужчина.
— Помогать всем, кто нуждается в помощи. Но с годами я поняла, что это невозможно.
— Иногда мы не можем помочь даже самим себе, не говоря уже об остальных.
На некоторое время в салоне автомобиля воцарилась тишина, нарушаемая лишь равномерным шелестом шин по асфальтовому покрытию и высокими частотами музыки, доносящимися из наушников Присциллы. Впереди разворачивалась серая полоса дороги, похожая на фрагмент из чьей-то незатейливой жизни.
— Как продвигается работа над новой картиной? — вновь обратилась к мужу Меррил.
— Если не возникнет никаких творческих затруднений, через пару дней я смогу показать её Лэнсу Виджену. Думаю, ему понравится.
— Джордж, я так горжусь тобой.
— Неужели ты можешь гордиться безработным мужем, который неожиданно переключился с торгового бизнеса на такое сомнительно занятие как картины?
— У тебя неоспоримый талант, а это очень веский аргумент в твою пользу. Я не раз слышала, как люди, занимаясь всю жизнь одним делом, бросали всё и находили себя в чём-то другом. Может быть, это озарение?
"А может быть, это слепая старуха, которой ты, Джордж, отказал в одной маленькой услуге?" — с горькой усмешкой напомнил о себе Мистер-Я-Знаю-Правильный-Ответ.
— Похоже на то, — согласился с мнением Меррил мужчина. — Раньше я делал то, что у меня хорошо получалось. Но потом подумал, что делать то, что хорошо получается, ещё не значит, что ты сделал правильный выбор. Правильный выбор — это умение прислушаться к голосу собственного сердца, умение расслышать в повседневном шуме его тихий совет.
— Вот поэтому я и горжусь тобой.
Домой они добрались только к вечеру. После того, как были разгружены все вещи, которые Джордж, Меррил и Присцилла брали для пикника, художник остановился во дворе и посмотрел на заходящее солнце. На небе красовалась огромная кровавая рана умирающего дня.
— Джордж, ты идёшь? — окликнула мужа Меррил. — На улице становится прохладно, а ты слишком легко одет. Ещё не хватало, чтобы ты подхватил простуду.
— Иду, — мужчина помедлил, провожая взглядом уходящее за горизонт светило.
И снова очередной день подошёл к концу. Джорджу Сиборну показалось, что в горле застрял сухой комок, мешающий ему нормально дышать. Он попытался проглотить его, но это не помогло избавиться от неприятного ощущения.
— Джордж, ужин почти готов! — опять донёсся до его слуха голос жены.
Почему он никогда не замечал ускользающего времени? Оно, подобно речной воде, лилось на мельничные колёса его жизни, а он даже не пытался воспользоваться им. Теперь же, когда время почти истекло, мужчина начал раскаиваться в собственных ошибках.
— Папочка, мама просит, чтобы ты зашёл в дом! — на веранде появилась дочь. Она приблизилась к отцу и проследила за направлением его взгляда.