— Доброй ночи, — поприветствовал гостя, но тот промолчал.
Я не удивился, списав такое поведение на его задумчивость и нежелание отвлекаться от поставленной задачи. Доктор подошел ко мне, но не прикасался. Он просто посмотрел, что-то взял с тумбочки и ушел.
— Странный какой-то, — произнес эти слова шепотом, боясь, что доктор услышит их, но он не вернулся.
Не успел я проводить взглядом своего первого гостя, как в палате появился второй, точнее будет сказать вторая. Ее появлению я был рад, но как она появилась и откуда, меня насторожило. Да что там насторожило, испугался так, что снова онемел и не мог пошевелиться. Моей второй гостьей оказалась цыганка с вокзала. Она подошла ближе, когда доктор закрыл дверь.
— Не бойся, — прошептала она, — я не причиню тебе вреда.
Ее слова подействовали на меня успокаивающе, я смог расслабиться и произнести несколько слов.
— Что со мной происходит? — и это вместо того, чтобы спросить, откуда она появилась и зачем.
Гадалка улыбнулась и промолчала, как будто ожидала такого вопроса, но заданного по-другому.
— Что со мной происходит? — повторил я, не желая менять сути вопроса.
Она присела рядом со мной и взяла за руку. Ее прикосновение было таким же, как и тогда на вокзале, мягким и нежным, только в этот раз оно было и с долей прохлады.
— Ты меняешься, становишься тем, кем должен быть, — ровно и без запинок ответила цыганка, словно репетировала всю ночь или день.
— Кем я должен быть? — мое любопытство было оправдано.
— Тем, кем должен быть, — ответила цыганка в точности, как несколько секунд назад, даже глаз прищурила и провела пальцами по моей ладони так же.
Я нахмурился и моргнул от того, что в комнате немного усилилась яркость света. Когда открыл глаза, никого не было. Не помогло и то, что осмотрел все участки палаты, заглянув и под кровать. Цыганка пропала, как и появилась, неожиданно.
— Бред, — снова закрыв глаза, мой разум стал рисовать картину дня встречи с цыганкой. Вдруг услышал шорох.
В который раз, открыв глаза, я увидел перед собой медсестру, да, ту самую медсестру с большой грудью, имени которой не знал. Узнав ее лицо, не сразу смог принять, что это действительно она, так как одета девушка была в короткую юбку и легкую куртку. Она стояла посреди палаты и смотрела на меня.
— Это ты, — сопоставив все факты и элементы, я понял, что девушка с автобусной остановки и медсестра — один и тот же человек.
Девушка молчала. Мне надоело пребывать в тишине, хотелось, чтобы она со мной поговорила.
— Почему ты молчишь? Скажи что-нибудь, — приказал ей, но все без толку.
На мгновение мне показалось, что девушка снова одета в медицинский халат белого цвета, но лишь на мгновение. Она сделала шаг вперед, которому я сильно обрадовался, решив, что не сошел с ума и что эта девушка не видение.
Я до сих пор не мог шевелиться, поэтому не пытался встать с кровати, чтобы подойти к медсестре. Мои действия ограничивались только речью, которая была несвязной.
— Эй, — не зная имени, обратился к ней именно так, — как тебя зовут?
После этого вопроса я зачем-то посмотрел вниз, на ноги девушки и увидел, как по ним течет что-то красное, похожее на кровь.
— У тебя кровь, — испугавшись, смог указать пальцем вниз. Девушке было все равно.
Через минуту вся коротенькая юбка девушка приобрела темно-красный цвет, набрав в себя крови.
— Тебе нужна помощь, — я видел, как взгляд девушки тускнеет, она вот-вот могла упасть в обморок, и тогда должна будет занять мое место.
Мои слова улетали в пустоту, и я, наконец-то, это осознал.
Просто наблюдая за тем, как молодая хрупкая девушка стоит посреди комнаты и истекает кровью, впервые почувствовал свою беспомощность. Что-то останавливало меня, когда думал позвать на помощь. Спустя несколько минут девушка упала на пол. Она лежала в луже собственной крови. Вышло так, что ее взгляд остановился на мне, и когда она умерла, глаза продолжали смотреть на меня. По моим щекам покатились слезы. Впервые увидев, как умирает человек, мне стало страшно, что когда-то такое может случиться со мной. Так, когда никто не поможет, а просто будет смотреть и ждать конца.
Я протянул руку, чтобы стереть слезы с лица, как вдруг меня осенило.
— Я могу двигаться, — и мне показалось, что я плакал от счастья, обретя способность двигаться.
Скинув с себя одеяло, хотел было рвануть к телу медсестры, чтобы, возможно, успеть помочь, но каково было мое удивление, когда я обнаружил, что на полу никого не было. Он был абсолютно чист: ни тела, ни лужи крови, ни даже каких-либо следов. Одним словом — ничего.