— Ну, что сказал колдун? — обеспокоено спросил он. — Он не прогнал вас?
— Не прогнал, — усмехнулся Ниун, — но радушным такой прием назвать нельзя.
— Да, он грубый человек, — согласился старик, — но не злой. И очень умный. Так что он сказал?
— Мальчик, — улыбнулась Маев.
— Да не простой мальчик, — добавил ее муж. — Колдун сказал, что у нашего сына будет необычная судьба, но, чтобы он смог узнать, какая, я должен сделать ему странный меч. Он и железо мне дал. Говорит, что оно из рук самого Крома. Ничего, справлюсь.
— Тебе помочь? — спросил старик.
— Нет, отец, я должен все сделать сам. Неужели я не осилю какой-то меч?
— Хорошо. Тогда я займусь колыбелью для внука. Сегодня же и отправлюсь собирать прутья. Сплету ему такую замечательную колыбельку, каких вы еще и не видывали.
Глава пятая
Прошло несколько дней. Целые дни напролет Ниун проводил в кузнице. Даже еду Маев носила ему туда. Он стал совсем молчаливым, ни на какие вопросы не отвечал, но по его озабоченному ляпу было ясно, что дела идут плохо и что-то не ладится. Однако Ниун дал себе слово справиться с заказом старого колдуна самостоятельно и поэтому ни к кому не обращался ни за помощью, ни за советами.
Нельзя сказать, что он был расстроенным. Он злился. Злился потому, что железо, которое дал ему Покран, не плавилось. Сколько бы ни держал его в печи кузнец, как ни накалял, железо не становилось мягким, и никакой молот его не брал.
Ниун перепробовал все, что знал и умел, но упрямый металл не хотел подчиняться. Вконец измучившись, Ниун решил-таки изготовить клинок из своего металла и отнести его старику.
Может, колдун просто не знал, какие замечательные мечи умел делать Ниун? Может, он посмотрит на добротный киммерийский клинок и поймет, что именно такой ему и нужен?
Эти мысли немного успокоили кузнеца, и за три дня он сделал такое чудесное оружие, каких еще не выходило из-под его молота. Клинок получился широким, прочным, острым, легко перерубал гвозди, и при этом на нем не оставалось даже зазубрин. Тщательно отделанная рукоять хорошо ложилась в руку. Осмотрев меч и оставшись довольным тем, что сделал, Ниун засобирался в дорогу.
— Почему ты идешь один? — поинтересовалась Маев.
— Если старик скажет, что он доволен клинком, я вернусь за тобой.
Покран встретил кузнеца, как всегда, неприветливо.
— Чего приперся так рано? — злобно спросил он.
— Отец, я принес клинок и хочу, чтобы ты на него посмотрел, — пояснил Ниун, показывая старику меч.
— Чего мне на него смотреть? — пожал плечами колдун. — Что я киммерийских мечей никогда не видел? Меч как меч.
— Может, он тебе подойдет?
— Зачем? Я на войну не собираюсь. Стар уже. Да и в молодости не любил махать оружием. Врачевать — пожалуйста, а драться — это не для меня.
— Для предсказания. Ты ведь говорил, что для предсказания нужен клинок.
— Вот дурак. Я, кажется, объяснял тебе, какой клинок нужен. Ты чего, совсем тупица?
— Твое железо не плавится. Я пробовал. Ничего не выходит.
— А уж это не моя забота. Кузнец-то ты, вот ты и думай, если, конечно, есть чем. И не теряй времени. Предсказание должно быть сделано до того, как родится ребенок. Ступай. Ты мне надоел.
С этими словами Покран повернулся к Ниуну спиной и исчез в доме. Кузнец постоял немного, убрал меч в ножны и отправился восвояси. Он понимал, что придется нарушить данное самому себе слово и обратиться за советом к отцу Маев.
Тот уже стар, много видел, много знает, может, слыхал когда-то о чудо-клинке, о котором говорил колдун? Если и он ничем не поможет, придется искать ответа далеко от родных мест. И не только потому, что очень хочется узнать судьбу сына. Но ведь если такие мечи есть на свете, если кто-то делает их, то почему для него, уже опытного кузнеца такая задача оказалась не по зубам? Нет! Он узнает секрет и изготовит клинок.
Старика Ниун нашел неподалеку от дома. Тот сидел на небольшой полянке, разложив вокруг себя тонкие ветви кустарника, который рос на берегу реки. Прутья были старательно очищены и лежали пучками — самые тонкие отдельно от более толстых.
Прежде чем пустить прутик в дело, старик проверял, достаточно ли он гибкий, и, если прут не ломался, вплетал его, тщательно прижимая один к другому. На коленях старика лежало уже почти готовое донышко колыбели, основу которого составляли толстые длинные ветви, переплетенные более тонкими. Концы толстых прутьев загибались кверху, образуя остов стенки. Сейчас мастер перебирал заготовленные ветки, выискивая наиболее ровные и длинные. Он был так увлечен своим занятием, что не заметил приблизившегося к нему Ниуна и даже вздрогнул, когда тот заговорил:
— Отец, ты можешь ненадолго отложить колыбель и побеседовать со мной? Мне нужен твой совет.
— Конечно, сынок. Я давно жду, когда ты обратишься ко мне. Вижу, что тебя что-то мучает. Но ты молчал, и я не стал вмешиваться.
— Понимаешь, колдун велел мне сделать меч, который можно согнуть в кольцо. И еще он должен резать волос на лету. И клинок у него должен быть узорчатым. Для этого колдун дал мне железо и травы. Но я не могу расплавить его металл. Сколько ни держу его в печи, он все твердый. Не берет его молот, даже не мнет, не то чтобы ковать. Как быть?
Старик задумчиво посмотрел на Ниуна, а затем кивнул:
— Знаю, что ему надо. Слышал я, что далеко на юге, в Иранистане, делают такие клинки. Для них нужно мягкое железо, с которым мы работаем, и твердое, наверное, то, что дал тебе колдун.
Из них выковывают два прута, переплетают их и, добавляя какие-то травы, куют меч. Причем долго куют. Но твердое железо не расплавить в той печи, к которой ты привык. И дело даже не в самой печи, а в угле. Мы берем уголь от дерева, а надо — от камня.
— Как это от камня? Он ведь не горит.
— Не горит. Не знаю, как он получается, но в горах можно найти куски, похожие на насквозь прогоревший камень. Они черные и блестящие. Если ты сумеешь отыскать их и набрать столько, чтобы можно было заполнить печь, то и твердое железо расплавишь.
— А где его искать?
— Где-то в горах. Там, где есть речки. Или ближе к ледникам. Вода иногда размывает скалы и выносит на поверхность уголь, который тебе нужен. Отправляйся в горы. А я пока постараюсь вспомнить все, что знаю об иранистанских клинках. Вернешься — поговорим еще.
Ниун поблагодарил старика и пошел домой — попросить Маев собрать ему припасы в дорогу. Узнав, что мужу придется идти в горы, она забеспокоилась, но возражать не стала, ибо спорить с ним было все равно бесполезно: если он что-то для себя решил, то непременно поступит так, как считает нужным.
Кроме того, Маев прекрасно понимала, что Ниуну просто необходимо сделать этот клинок, иначе он перестанет себя уважать, Поэтому она быстро собрала дорожный мешок и попросила Ниуна:
— Будь осторожен.
Встав на рассвете, Ниун отправился в горы. Он довольно легко пересек лес, раскинувшийся у подножия, потратив на это, однако, почти целый день. Решив не начинать восхождение на ночь глядя, он заночевал у кромки леса, а утром, наскоро перекусив, двинулся к горам, которые издали казались неприступными. Но разве можно отыскать во всей Киммерии хоть одного мальчишку, который никогда не лазал по скалам?
К самым вершинам поднимались, конечно, не все, но все равно любимым времяпровождением для мальцов было и оставалось обшарить более-менее доступные ущелья, расщелины, скалы, искупаться в горной речке со столь холодной водой, что дыхание останавливалось, а кожа становилась синей, покрытой мелкими пупырышками. Ниун улыбнулся, вспомнив беззаботное детство, и полез наверх. Он внимательно осматривался по сторонам, но как трудно что-то искать, когда толком не представляешь, как оно должно выглядеть! Пока, правда, ничего похожего на, как сказал старик, прогоревшие насквозь камни не попадалось, и Ниун все выше и выше поднимался в горы, пока не достиг перевала.