— Я сплю?
— Ну, если это только можно назвать сном.
Царица посмотрела вперёд. Резные врата медленно открыли, а из сада вышли три фигуры. Перед ней стояла супружеская чета и молодая темноволосая девушка. Императрица поняла, что их лица ей смутно знакомы. Чета была молода. Мужчины — высокий, широкоплечий, но с мягким взором, и чёрными, будто смола, волосами — и женщина — статная, стройная, с женственной фигурой, с волосами рыжими, как лисья шерсть — были одеты в богатые одежды, расшитые золотом, а на головах их сверкали короны правителей Обенского королевства. Мария ошарашенно узнала в них своих родителей и стоявшую рядом с ними Софию.
— Это… Соф…
— Маш, — турмания со смехом бросилась обнимать сестру. Их родители спокойно стояли рядом, с улыбками глядя на своих дочерей. Мария, сама не своя от счастья, взглянула на них.
— Мам, пап, неужели?..
— Да, родная, это мы, — ответила королева Обена. Голос её был мягок и весел, а глаза… Мария поняла, от кого её достались её очи. — Но ты рано.
Царица непонимающе нахмурилась. Её мать ответила на немой вопрос дочери.
— Твоё время ещё не пришло.
— Меня убили в том мире, мам.
— Знаю, — королева улыбнулась. — Но это не твой конец.
Баш остановился, глядя на лицо статуи. Он медленно коснулся её щёк ладонями, но они были холодны. В первый раз за всё время король понял, что значит, когда сердце сжимается, а душа рвётся на куски. Он прикоснулся губами её лба, после чего опустился на колено и закрыл лицо ладонью, когда его взор застил туман, а по щекам потекли слёзы. Сзади на его плечо легла ладонь Володара. Князь понимающе молчал, тоскливо глядя на сестру.
— Ты не виноват, Баш, — глухо произнёс князь.
Король ничего не ответил, с трудом сдерживая рыдание, что сдавили ему грудь.
Они так и не заметили Дранга, застывшего в дверях. Его лицо не выражало почти ничего. Только глаза сверкали. Он бросил мимолётный взгляд на Евдокию, которая ничего не подозревая болтала с первым императором Обенской Империи. Его взор вновь устремился в сторону статуи. В голове зазвучал голос брата.
— Такие заклятия не даются даром. Нужно быть очень искусным магом, гораздо искуснее меня, чтобы расколдовывать тех, кого настигли эти горести. Ты можешь умереть.
Душа мага взбунтовалась против этих слов, когда он представил себе, какое горе испытает старшая императрица, потеряв ещё одну сестру.
— Но попытаться-то стоит, — подумал он, принимаясь молиться Царю и поднимая руку. Его глаза сверкали золотом в прямом смысле. Он начал дрожать от напряжения. Маг чувствовал, как магия постепенно вытягивает из него силы. Когда же он почувствовал, что сейчас потеряет сознание, по поверхности статуи пробежала лёгкая дрожь. Дранг понял, что смог, и опустил руки, прислонившись к двери.
Володар заметил перемены в облике мраморного камня. Приглядевшись, он понял, что белый приобретает постепенно иные оттенки — статуя оживала. Опешивший князь потряс Баша, призывая поднять глаза. Император поднял взгляд и очень вовремя.
Король еле успел подхватить императрицу Марию, когда та начала падать на пол. Севастьян с трудом верил собственным глазам. Сама королева с трудом пока понимала, что происходит вокруг. Она чувствовала, как её кто-то зовёт, целует её лицо, но только спустя какое-то время она, наконец, разглядела безумно счастливое лицо мужа.
Володар, всё это время стоявший позади, многозначительно глядел на то, как его сестра и друг обнимаются и целуются, обезумев от радости воссоединения, пока на него наконец не обратили внимание. Императрица Обена протянула ему руку. Баш понял её желание и помог подняться на ноги. От раны, полученной перед самым превращением, ни осталось ни следа, кроме, разве что, изорванной и испачканной кровью рубашки и пробитой кольчуги. Царица бросилась на шею кузену, поджав раненную ногу. Она бросила взгляд на дверной проём. Заметив там чуть живого Дранга, который тут же поспешно покинул зал, царица поняла, кому обязана своим спасением.
— Да ладно. Дусь, не говори только, что Дранг тебе не нравится, — улыбнулся Эдан, с удовольствием смотря, как зарделась старшая царица. Но так и не понял, от чего. Ибо в следующий миг её глаза сверкнули гневом.
— Тебе жить надоело? — прошипела она. Император остался доволен этой реакцией.
— Вот, а я о чём? Ты всегда славилась своей рассудительностью и спокойствием, а что сейчас?
Императрица прямо задохнулась от гнева, но тут вышеупомянутый маг шатаясь вышел в коридор. Царица испугалась, увидев то, как сильно он побледнел, как он находится в полуобморочном состоянии.
— Дранг! — они с Эданом подбежали к магу, усадив его у стены. — С тобой всё хорошо?
Тот улыбнулся как бы через силу, но ничего не сказал, стараясь не тратить силы на слова. Да этого и не потребовалось. В этот момент из зала вышла младшая царица-императрица, король и князь. В этот момент Дранг блаженно закрыл глаза, так как нуждался в отдыхе. Всё-таки, его мастерство не настолько хорошо, чтобы творить такие чудеса без труда.
Глава 22. Родители
Лёгкие лучи утреннего солнца ловко проникли сквозь шторы в покои короля с королевой. Из хозяева крепко спали после трудов тяжёлых и праведных. Их лица были безмятежными и умиротворёнными после тяжёлого и длинного дня, из-за чего они уснули прямо в одежде, избавившись лишь от обуви и доспехов.
Выиграв войну с Корой и уничтожив саму ведьму, правители империи, безумно счастливые из-за сих событий, провели весь день с раннего-раннего утра до самой полночи приводя в порядок замок Чаяния и его обитателей. Они хоронили павших, сжигали зверолюдов и обенцев, после опознания последних, чтобы отослать весть о гибели родным; наводили порядок в разворошённом замке; размещали раненных и больных в лазарете ради продолжительного и не очень лечения. Долго над замком стояли дым и пыль, и только ближе к ночи королевское обиталище приняло более-менее приемлемый вид.
Императрица Евдокия, узнав о том, что её младшая сестра побывала в потустороннем мире, была готова возмущаться долго, если бы не обеспокоивший её Дранг, который с трудом разговаривал, если вообще приходил в себя. Его отвели в покои, отведённые старшей царице, где он находился под неусыпным надзором Её императорского Величества.
Очнувшись от магического сна, заключённые с радостными криками и плачем встретили освободителей. Даже Анна позабыла про поведение на людях, от всей души расцеловав мужа с сыном, кузена, а за тем и восставшую из мёртвых сестру.
Та в свою очередь долго переваривала сам факт примирения Баша и Александра, после чего так же долго волновалась по поводу здоровья наследного принца, пока её не успокоили, что жизни Андрея ничто не угрожает. И тогда заветная мечта мальчика сбылась. Он мечтал прокатиться на Филе, который теперь упрямо не благоволил возить кого-либо кроме императрицы Марии. Теперь же он сделал исключение, отвезя болящего мальчика к нему в комнату, и потом долго дежурил у его постели.
О беременности же княгини Володару его сёстры пока решили не говорить, отложив это до тех пор, пока Эльве не станет лучше, чтобы лишний раз не нервировать и без того очень чутких супругов по отношению друг к другу.
Но отвлечёмся от дел прошлых, и вернёмся к делам и событиям насущным.
Сон правителей королевства был покоен, но прерван, как только второй император Обенской Империи попытался повернуться на другой бок. Рана, ещё не успевшая зажить, взвыла волной жуткой боли, от чего мужчина, не контролируя себя во сне, застонал в голос. От этого проснулась его супруга, которая сама с трудом заснула накануне из-за собственной раны. Она с беспокойством посмотрела на мужа, сев на постели.