Глубоко вздохнув, я толкнула холодное дерево, открывая перед собой дверь. Капюшон, лежащий на плечах, совершенно не скрывал моего лица, но мужчина даже не взглянул на него. Он сидел, откинувшись в мягком кресле с высокой спинкой в белой расстёгнутой рубашке, чёрных брюках заправленных в высокие сапоги. Распущенные длинные волосы лежали на его плечах и почти пустая стеклянная бутылка с вином в руке, свисающей с подлокотника кресла. Глаза хоть и были открыты, но они совершенно слепо смотрели на пылающий огонь в камине. Комната была в жутком беспорядке: перевёрнутая мебель, разбросанная бумага, содранные гобелены и разбитые бутылки.
Облизав вмиг пересохшие губы, я попыталась хоть что-то сказать, но язык не слушался, и я так и не могла сдвинуться с места.
-Убирайтесь, - совершенно трезвым голосом, не смотря на количество выпитого, прохрипел Тристан.
Я не шевельнулась, надеясь, что это он по инерции сказал и ко мне это не относиться. А что, чуть-чуть самоуверенности мне бы сейчас не помешало.
-Убирайтесь, - на этот раз уже гаркнул он и, запустив бутылку в камин, резко развернулся в кресле, намереваясь выставить навязчивого гостя.
Окрик заставил вздрогнуть, но с места я не сдвинулась. Сердце замерло, дыхание остановилось, руки сжались в кулаки. Злой, измученный и рвущий мне сердце взгляд остановился на мне. Тристан застыл. Я боялась сделать вздох или моргнуть, только чтобы не потерять этого контакта с любимым. Пусть только взгляд, но мне это было жизненно необходимо.
-Элизе, - не произнося вслух, одними губами проговорил он.
Я сделала первый и самый сложный шаг в его сторону. Ещё один и ещё. За все это время Лебрен даже не шелохнулся, боясь спугнуть ведение. Борясь с внутренним оцепенением я все же смогла разлепить губы:
-Здравствуй, Тристан.
Наверное, не так начинают судьбоносный разговор, но ничего другого в голову не шло.
Лебрен от звука моего голоса зажмурился и уже в голос простонал:
-Элизе, любимая.
Любимая? Да любимая, только прошу тебя, не забывай об этом, когда я буду рассказывать, как врала тебе. Но я не успела и звука произнести, как услышала:
-Я так часто слышу Ваш голос. Если это безумие, хочу чтобы оно оставалось со мной. Только не ходите, Элизе.
Я закусила губу, чтобы не застонать в голос, столько тоски и боли в любимом голосе сводили меня с ума, медленно убивая. Сердце разъедало, как соль открытую рану, а излишки этого яда стекали мокрыми дорожками по щекам.
-Тристан, простите меня, - прорыдала я, приблизившись к креслу вплотную.
Все так же, не шевелясь и не открывая глаз, он напряжённым голосом возразил:
-Нет, любимая это я во всем виноват. Это я не уберёг.
Ватные дрожащие ноги больше просто не держали и я, тяжело опустившись подле кресла, повторила, заливаясь слезами:
-Простите меня, Тристан.
-Не плачьте, Вы ни когда не должны плакать, - встрепенулся он и, прижав свою ладонь к моей щеке, принялся стирать влажные следы.
Я точно уловила момент, когда он, наконец, осознал, что это не сон и не видение. Он замер и с неверием смотря на меня, поднял руку, на которой остались мои слезы. То, что все это реально ему не объяснило ни моё появление, ни мой голос, зато рассказал сырой след на коже.
-Элизе, - с робкой надеждой позвал он меня.
Так хотелось насладиться его радостью, разрешить себе хоть немного счастья прямо сейчас, но больше нельзя тянуть. И как бы страшно мне не было, я должна рассказать ему правду.
-Элизе, - благоговейно проговорил он и потянулся к моему лицу кончиками пальцев.
-Маркиза Элизе ДеБюси погибла вчера на пожаре, - с трудом шевеля языком, произнесла я.
Тристан дёрнулся и, схватив меня за руку, доказывая себе, что я совсем не призрак.
-Я не понимаю, - вынужден был признать он, поглаживая мою ладонь, как будто только чувствуя моё тепло, он может сосредоточиться на разговоре.
С трудом поднявшись, я выпрямилась во весь рост.
-Элизе, - забеспокоился Тристан.
- Моё имя - Елизавета Сорокина, - и немного тише. - Лиза. Меня зовут Лиза.
Лебрен прикрыл глаза, и теперь уже я крепко держала его пальцы, боясь потерять ниточку связывающую нас. Тяжело сглотнув комок в горле, быстро заговорила:
-Я не знаю, как все это объяснить, это и невозможно уместить в двух словах, но очень прошу Вас выслушать меня.
И стала торопливо говорить, пока он не прервал меня, в надежде, что он сможет разобраться в том потоке слов, который я на него выливала.