Кора пошатнулась и, отойдя на шаг, уселась на землю.
Она никогда в жизни не подозревала, что бывают такие большие яйца. Ни один страус не смог бы такого снести. И, как ни странно, вместе с физическим облегчением Корой неожиданно овладело чувство гордости за свое свершение. Словно создание такого большого и круглого яйца было на одном уровне с ее интеллектуальными достижениями.
- Вы можете идти? - спросил местный врач, также не отрывая взгляда от яйца, но Кора остановила его поднятым крылом:
- Погодите, - тихо простонала она, - мне кажется, что у меня... что во мне движется еще одно яйцо.
К этому времени в отдаленном уголке сада собралась вся больница, включая некоторых лежачих и даже парализованных больных.
Но когда подступили схватки. Кора, конечно же, перестала обращать внимание на окружающих, думая лишь об одном: как бы не повредить уже снесенное яйцо и тем более как не раздавить то, что еще из нее не вышло.
Второе яйцо появилось на свет быстрее и как-то легче - Кора уже начала привыкать к процессу несения яиц. Зато когда после короткой паузы ее организм решил отделаться от третьего яйца, Кора поняла, что смертельно устала и готова оставить третье яйцо в себе. Но это было, конечно же, невозможно, и третье яйцо легло на одеяло следом за двумя первыми.
Последовать обратно в больницу Кора, конечно же, не смогла. Она распласталась на яйцах, не обращая внимания на зарядивший дождь.
- Давайте мы отнесем вас на носилках, - предложил местный врач. - А яйца мы положим в коробки и обложим ватой.
- Нет, - прошептала молодая мать, - сейчас самые критические минуты. Я не могу их оставить.
Она лежала на яйцах, а местный врач принес кусок пластика, который растянули над Корой и держали медсестры и санитарки.
Коре было хорошо - уютно и тихо. Приятно было ощущать чувство выполненного долга и чувство миновавшей боли и натуги. Как хорошо, что больше ей никогда не придется нести яйца!
В полудреме она думала о том, что Грегг и в самом деле не убивал профессора. Не нужно ему было убивать профессора. И слишком опасно. Для Грегга важнее всего респектабельность.
Но тогда остается открытым вопрос, кто же покушался на Кору. Кто украл фотографию? Неужели где-то рядом есть господин Икс, имя которого пока никому не известно? Незамеченный, невидимый, он спокойно проходит рядом и замышляет сейчас еще одно убийство. Чье же? Мы не знаем. И не узнаем, пока не распутаем тайну исчезнувшей фотографии.
Стало холоднее. От капель дождя пластик остыл и неприятно прижимался к перьям. Так что после недолгого спора с врачами Кора согласилась перейти в больницу.
На первом этаже, объяснил местный врач, уже оборудована палата для роженицы - то есть для Коры. Ей хотелось крикнуть: "Это не я роженица! Я только терпела боль!" Но потом она поняла, что если ты терпела боль, значит, ты и родила. Не больше и не меньше. И вы можете хохотать сколько вам угодно, но она, Кора Орват, красивая женщина, известный своей отвагой агент ИнтерГпола, стала сегодня матерью трех яиц. А если повезет, то она высидит из них трех птенцов. Теперь ее долг - высидеть этих птенцов, оставшихся без отца и матери.
-Вы должны теперь обязательно высидеть эти яйца! -заявил ей на следующий день ассистент Орсекки. - Это ваш долг!
Он примчался сразу, как только прознал о событии, для всех людей в городе бывшем лишь предлогом для шуток, в крайнем случае - для сочувствия в адрес Коры. Для него же в яйцах заключалось почти религиозное содержание: слабо размножающееся общество ксеров каждое яйцо ценило на вес золота. А три яйца - это было событием редким. К тому же яйца появились на свет уже после смерти их знаменитого отца.
С утра ассистент пытался добиться связи со своей планетой, но связь работала плохо, и он не был уверен, что сведения о подвиге скромной земной женщины, которая унаследовала тело погибшей госпожи Гальени-папа и взяла на себя вынашивание и высиживание яиц покойной семьи, дошли до планеты Ксеро и вызвали сенсацию, которую и должны были вызвать.
Орсекки отыскал Кору на первом этаже, в родильной палате.
За ночь сотрудники больницы соорудили мягкое гнездо с подогревом, в котором и улеглись яйца размером с воздушные шары или среднего размера арбузы. Так что Коре было удобно сидеть на яйцах. Туда же принесли журнальный столик, магнитофон и настольную лампу, чтобы наседка не чувствовала неудобств. Орсекки мог быть доволен.
Конечно же, он полагал, что для яиц могли быть созданы УСЛОВИ получше, но беда в том, что сам ассистент не имел опыта в высиживании яиц, так что его советы были бессодержательны.
Пока он суетился рядом и давал эти советы, Кора дремала: после родов она стала сонливой и равнодушной к миру. Ее беспокоило только, чтобы яйцам было тепло. Впрочем, она отдавала себе отчет в том, что сейчас она -рабыня собственного куриного тела и ее мозг уступил руководящие позиции.
Ассистент Орсекки был терпелив и даже нежен, что заключалось в умении принести вовремя воды, поправить подушки, посидеть на яйцах, если Коре надо отлучиться по гигиеническим делам. Ассистент постепенно оттеснял от нее всех людей, словно был не только единоплеменником, но и отцом яиц.
Впрочем, Кору это мало беспокоило. Она вдруг поняла, как волнующе и интересно прислушиваться к неясным звукам и стукам, доносящимся из яиц и свидетельствующим о пробуждении новой жизни. Странные и неожиданные для самой себя черты она начала угадывать в своем меняющемся характере. Например, она обнаружила, что петушок Орсекки строен и красив. Да-да, красив неброской мужской красотой. Все в нем: и линия короткого клюва, и гордая шея, и смелая стремительность хвоста - выказывало благородное, смелое и незаурядное существо. Более того, беседы с ним оказались куда более интересными и поучительными, чем разговоры с суматошными нетактичными людьми.
Хотя, впрочем, разговаривать с людьми все же приходилось.
Местный врач принес видеограмму из Центра. Когда Кора набрала личный шифр и включила карточку, на ней возникло сердитое лицо комиссара Милодара, который, подняв левую бровь- знак неудовольствия, выговаривал своему инспектору:
"Кора, я должен сказать тебе, что есть элементарные нормы поведения агента в полевых условиях. Одно из важнейших - ежедневный отчет о состоянии дел. Мы не знаем, жива ты или нет, перевербована противником или перекуплена местной мафией - нет, не смейся, тому имеется множество примеров! Дело Гальени серьезно и с каждым днем становятся все более серьезным. Должен сказать тебе строго конфиденциально, что вчера нами получена новая нота с планеты Ксеро. Там глубоко встревожены отсутствием вестей. Кстати, и беспокойством за судьбу жены профессора, тело которой, как нам известно, тебе временно предоставлено. Надеюсь, что ты пользуешься им разумно и не оставишь на нем царапин, ран и даже синяков. В последней ноте с Ксеро высказано подозрение, что в убийстве профессора замешана местная администрация, которая якобы коррумпирована и продажна. Если это так, то по первому же твоему требованию мы высылаем из Центра отделение бластерщиков для наведения порядка. Однако, надеюсь, ты понимаешь, насколько нам надо быть осторожными, - скоро выборы, и не хотелось бы, чтобы оппозиция твердила снова, что мы расстреливаем оппонентов.
Еще раз желаю тебе успехов, но учти: если ты, пользуясь сложностями, возникающими от твоего внешнего облика, будешь манкировать своими обязанностями, то мы вспомним, что инспекторов много. А тело, в котором ты находишься, может стать твоим навсегда. Любящий тебя комиссар М".
- Скажите, - спросила Кора местного врача, - а что такое манкировать?
- Пренебрегать, - ответил врач. - Но я считаю, что наказание, которым вам угрожает шеф, слишком суровое.
Врач не стал делать вид, что он не читал письма. Он стоял в дверях палаты и старался не дышать, потому что за последние сутки в палате воцарился своеобразный и не совсем приятный для человеческого обоняния запах куриных ясель.