- Да, просто голова сильно разболелась. Сейчас пройдет, - полезла в рюкзак за успокоительным и водой.
Прошлое. Я видела папу.
За всеми этими переживаниями я не особо внимательно следила за обеспокоенным лицом Сергея и счастливой Соней где-то на заднем плане. Периодически отвечая, что со мной все хорошо. И надо лишь еще немного посидеть спокойно.
Вот опять же Соня и ее защита. Абсолютную может поставить высший, архимаг или группа магистров из департамента. Но кто будет это делать на ребенке и для чего? Вернее, от чего ее надо защищать. И почему я вижу ребенка сквозь нее? Надо подтянуть теорию в этом вопросе. А то как-то практики многовато в отличии от знаний. Что же за семья у нее такая? И вообще, хочу ли я это знать?
Еще есть Максим Долженко. Ну ни разу не поверю, что никто не знает о его причастности к смерти моей мамы, и пополнению моей больничной карты нелицеприятными подробностями. Или всех запугал до такой степени. Тварь. И если папа у меня такой сильный и опасный, то зачем связываться с его семьей? Зачем пытаться жениться на мне? Зачем устранять моих родных? Зачем… наверное, все же я сирота полная и несчастная. Или папочке нет дела до каких-то его смертных детишек.
Что ж все так понавалилось. То пусто, то густо. Правда, крайние полгода словно в затишье перед бурей прошли мирно и обстоятельно.
И вот уже Люда идет. Надо взять себя в руки. Нацепив на лицо наиболее искреннюю улыбку, поднялась со скамьи.
- Ну, что теперь кормить жирафа?
***
- Ленок, и где ты таких сказочных принцев себе берешь? Ммм… какие руки, а попа! Это не седалищное место, а целое произведение искусства. А лицо… высшие, хочу от него детей! Вот прямо сейчас… и плевать, если он не наш. Уйду в подполье. Лишь бы его можно было трогать... Ленок, он же наш?
- Не знаю.
- Не знает она… хотя, такой экземпляр мужчины, - Люда, висевшая на моей руке вот уже пять минут, томно облизнула губы. Пухлые такие красивые губы. Всегда имела слабость именно к этой части ее лица, всё остальное меркнет на фоне ее рта. Еще с универа помню коронное "ну почему ты снимаешь меня так… хотя губы, губы - это хорошо". - Вот и как на тебя в этом, - скептически обводит меня пальчиком, - клюют такие, как этот… Ленок, перевяжи его ленточкой и подари мне… ну, пожалуйста. Жадина. Ну ты хоть это… Узнай, наш он или так, мимо проходил.
Вообще, когда говорит Люда, особенно о мужиках и жирафах, остается только молчать и мило улыбаться. В этот словесный поток обычно и слово вставить трудно.
- И как я должна это сделать по-твоему? "Сергей, а скажите, вы в магию верете? А оборотней видели? А ведьм не боитесь? Случаем, не инквизитор? Ну тогда, позвольте представиться. Ведьма потомственная. Одна штука. Зарегистрированная, закон блюдущая. Так что документики предъявите на ваши видовые особенности. И я это, к вам чисто в лечебных целях, вы ничего лишнего не подумайте… Секса хочется. А ведьмам знаете, как он нужен… особенно с таким периодом воздержания. Но знаете, мне к сожалению, не все подходят. В силу близкого знакомства с инквизицией, мне бы это мага сильного, или демона, к слову, тоже сильного, на крайний случай колдунишки средней руки сойдут, но это уж совсем край. А то знаете ли, квизы бушуют да пальчиками трясут, мол ай-яй-яй и ой-ой-ой и будет всем атата". Ты себе это так представляешь?
- И как ты себе мужиков раньше находила? -давясь от смеха, ответила Люда. - Хотя не отвечай. Что-то вроде "не виноватая я, оно само прилипло". Этот образец суперсамца где нашла? Я тоже хочу…
- На работе.
- Так, а ты, золотце, у нас работаешь... Дайка подумать… в универе! И что такие альфы в преподы идут, там же зарплаты маленькие. Бросай его. Мне достанется.
- Люд, он студент мой.
- Опачки, дай пять, малышка! Шалунья ты моя, плохая училка! Очень плохая… ты только каблуки повыше, юбку покороче, белье посексуальнее… Слушай, тетю Люду. Тетя Люда плохому не научит.
- Люд, даже я теряюсь рядом с тобой. Ты сама-то как давно? Может, к Лучику заглянешь? Она на днях звонила, говорила новенькие у нее появились, такую жгучую ведьмовскую красоту вниманием не обделят. Чую, ты скоро на своих жирафов кидаться начнешь.
Тем временем счастливый ребенок весело визжал, когда бархатистые губы и длинный черный язык дотрагивались до ее маленьких ладошек. Волосы растрепались под шапкой, кончик языка прикушен от волнения... "Сонь, погладь его, не бойся". Огромные янтарно-карие глаза в опушке ресниц застывают перед девочкой. Язык тянется к луковому угощению. А малышка недоверчиво проводит ладошкой по шее могучего зверя. Потом еще и еще…