— То был не шакал, а Лотер. Он нашел тебя в темноте, миляга пес, которого я купила в Ахара специально ради брата.
— Вместо погибшей Тэнку?
— Лотер не «вместо». Он хороший сам по себе.
Живое существо на заднем сиденье джипа вздохнуло и мягко, по-игрушечному, почесалось.
— Что-то странное творится со звездами.
Нина фыркнула, и Мик понял, что она прочитала его мысли.
— Ты видишь не звезды, а огни полицейских машин. Сейчас идет ночной дождь, какие бывают в этих широтах летом. Вода прибила пыль, сверкают брызги на лобовом стекле. Такой вот светоч правосудия.
— Поэтично.
— А ты вел себя как герой.
— Знаешь о проклятии?
— И о проклятии, и о том, какую роль сыграл в нашем деле Келлер. Я покопалась в мозгах ахаратаунских блюстителей порядка.
— Где Варул?
— Плачет над погибшей репутацией.
— Где Шарбин?
— Смылся. Власти Ахаратауна считают, что он был главным каленусийским шпионом в приграничье. В ночь, когда погиб Йен, доктор собирался уйти через границу. Есть мнение, что лингвист-псионик преодолел защиту и прочитал многие мысли медика. Он следил за Шарбиным и, заметив Йена в степи, доктор его убил.
«Да уж, не бывать мне пророком», — сумрачно подумал Северин.
— Странно, Шарбин меня спас. И вообще — он был забавный. Почему все идет вкривь и вкось?
— Не знаю.
— Я сразу подумал, что страшное проклятие на камне — блеф от начала и до конца.
Нина нахмурилась. Северин опустил веки и не мог видеть ее нежного печального лица, но улавливал настроение сестры в большей степени, чем если бы они были близнецами.
— Менгир изрисован очень сильно, — наконец, ответила она. — Говорят, что любая надпись на таких истуканах имеет значение, старая или новая — без разницы. Келлер исправил лишь очень небольшой фрагмент.
— Мы выжили, так что проклятье полная чушь.
— Не скажи! Формально оно исполнилось. Первым круг покинул Йен и очень быстро погиб от рук лже-медика. Можно считать, что поступок лингвиста погубил всех остальных, если не в физическом смысле, то по-другому. Варул потерял репутацию. Избившие тебя арестованы. У преторианцев на них зуб, так что эти парни пойдут в тюрьму, даже если ты не напишешь жалобу. Шарбин пока удрал, но такие люди почти всегда кончают плохо.
— А я?
Нина засмеялась и ткнула Северина пальцем в бок.
— Ну, ты-то из круга не выходил, я с почетом вывезла героя на джипе. Мой бедный братец оказался не в состоянии разобрать древнюю надпись.
— Что надписи на менгире, что граффити на стене туалета колледже — одинаковая чушь.
Северин успокоился, и невероятное блаженство безопасности охватило его. Зло пока что держалось в стороне.
— А зачем Келлеру такая жестокая шутка?
— Ему нужна не шутка, а деньги. Кто-то заказал ему испоганить менгир. Быть может, обиженные конкуренты Варула в Порт-Иллири, не знаю, кто, Келлер постарался на славу — к результату почти не подкопаешься. И все же…
— Что?
— Я проверила следы ментального касания на камне. Переделки Келлера там есть, но они малопонятны, а вот о смерти предупреждал настоящий древний текст. В нем печаль и страх умершего предсказателя. Вечер человеческого духа, так сказать.
Счастье Мика улетучилось. Ломило голову, ныли помятые драчунами ноги и ребра. Лотер, уловив настроение хозяина, тихо заскулил на заднем сиденье. Северин нашел в полутьме и наугад погладил бархатные собачьи уши.
— Значит, угрозы подлинные?
— Бесспорно.
— И пророчество исполнилось самым обычным, естественным путем, потому что люди в него поверили?
И Нина, легко согласившись, ответила брату:
— Мне кажется, все получилось именно так.
Глава 3. Ассортимент желаний
Этим вечером небольшой зал в захолустном ресторане оказался переполненным. Выступала молодая артистка — брюнетка в гриме с лукавым разрезом глаз, в малиновом платье, которое оставляло открытыми напудренные плечи. Подол вился вокруг щиколоток. Умело выбранный чуть грубоватый стиль идеально подходил к образу бродячей музыкантши.
— Давай, Кэтти, покажи высший класс!
Северин допил пиво и заказал еще. Толстый улыбчивый парень с барабанчиком проворно отбил вступление. Женщина, словно яркая бабочка, присела на край табурета, пристроила виолен на колени и снова запела. Шум и гвалт в зале прекратился. Слова не имели значения. Голос у Кэтти был низковатый и прекрасный, эйфория, подогретая ритмом, распространилась на Мика. Через некоторое время он поймал себя на том, что перестал думать и медленно погружается в транс.