- Некрасиво, курсант Ясная, - спокойно сказал препод, - что вам чашка-то сделала?
- Предсказала! – рявкнул я басом, забывая, что я - томная барышня восемнадцати лет отроду.
Девушки ткнулись носами в мою злосчастную чашку, я отодвинулся от их пушистых макушек.
А они восторженно захлопали в ладошки.
- Она предсказала любовь! – пропела Ирада, показывая преподавателю и всей группе большое кофейное сердце на дне моей чашки, которое вдруг поменяло цвет на красный.
Аплодисменты подхватили все девушки, а я чувствовал себя героем мелодрамы конца семнадцатого века. Хоть раскланивайся, как бродячий актёр на криво сколоченных из щелястых досок подмостках.
- Неплохо, - преподаватель покивал игрушечной собачкой, была у нас такая прелестная штучка в детстве. – А что у остальных?
Треугольники, квадраты и круги в чашках девушек ничего никому не могли предсказать. И только у Ирады был изящный цветок, туго закрученный бутон розы.
- Это, - Ирада задумалась, - свидание? – порозовели её щёки.
- Близко, но не совсем, всё-таки роза почти чёрная, - грустно посмотрел на неё преподаватель.
- Печаль, - сказал я, понимая, что это не я, а мой дар говорит гадости моему лучшему другу в академии.
- А теперь! Самое интересное, - недобро покосившись на меня, сказал препод, - тот, кому удалось сегодняшнее предсказание, и будет резать лук!
Доска была из настоящего дерева, даже коричневая дырочка от сучка смотрела на меня любопытным глазком. Препод выбрал для меня самый большой нож, свет зловеще блеснул на тончайшем лезвии. И огромная луковица, с лоснящимися золотистыми крутыми боками насмешливо заблестела, крутясь на столе. Всё это появились передо мной, как по мановению волшебной палочки, из рук преподавателя.
Я потрогал золотистую тяжёлую луковицу, потом попытался отковырять верхние слои. Порезал палец о тонкую прозрачную, но острую шкурку луковицы. Засунул палец в рот. Девушки смотрели насмешливо. Наконец, кое-как освободил луковицу от всех её одёжек и положил на доску. Попробовал отрезать хоть один кусочек, но от ножа луковица ускакала зелёной скользкой лягушкой и закатилась под стойку. Девушки помогали мне изо всех сил, хихикая и сталкиваясь лбами, они извлекли лук на белый свет. И снова я застыл с ножом в руках над многострадальным героическим овощем, не желающим быть нарезанным на мелкие кусочки. Сделал первый надрез, придерживая левой рукой. И тут из глаз полились ручьём слёзы. Едкий запах продирал до пяток и разбегался кусачими мурашками по затылку.
Кое-как распластав луковицу на крупные куски, я отложил нож и вытер льющиеся слёзы. Пальцы коснулись глаз, луковый сок попал на веки. Глаза начали распухать.
- О! – преподаватель расхохотался. – Вам не быть хорошей хозяйкой, курсант Ясная!
Он смеялся до слёз.
- А вы-то сумеете нарезать эту подлую луковицу? – обиженно прошипел я, вытирая глаза и щёки рукавом формы.
- Легко! – улыбнулся мне он.
Подумаешь!
Но взял другую луковицу, обманщик! Его пухлые руки с толстыми пальцами порхали словно сами по себе. Шкурки были содраны вмиг. Лук разрезан одним точным движением на две одинаковые половинки. А потом нож замелькал в руках преподавателя, отделяя идеально ровные тончайшие полукружья от лука. Нож преподаватель обмакнул в какой-то раствор, и едкого запаха просто не было.
Девушки, как заворожённые, любовались работой мастера, который ссыпал нарезанную луковицу на белую фарфоровую тарелку через несколько секунд.
- Кулинария – не ваше, - проговорил он, блеснув серыми глазами в мою сторону.
Я это прекрасно знал и без него. Можно было лишний раз не повторять.
- Отчего же, - из упрямства завёл я, насмешливо улыбнувшись, - вкусно поесть я люблю.
Девушки рассмеялись, и прозвенел, наконец, звонок-спаситель.
Почему некоторые пары длятся бесконечно, а другие пролетают в один миг?
Радовало, что на сегодня это было последнее занятие, и я мог спокойно пойти в свою каютку делать домашнюю работу. Мне так не терпелось заняться эссе по своему любимому рассказу, что даже руки дрожали. Но в блокнотах звякнуло оповещение, как и у остальных курсантов. Нам пришло упражнение от Зары: условным полднем уснуть на полчаса, вещий сон тщательно записать, продумать толкование. Теперь ноги не несли меня в каюту.