— А вам известно, приходил ли сюда Грот?
— Старина, по-моему, ваши вопросы — просто нахальны.
— Ну, вот, еще один, — спокойно произнес Шейн и обернулся к миссис Хоули. — А где Леон Уоллес?
Ее глаза вспыхнули, и она свирепо сжала трость.
— Это еще кто такой?
— Садовник, которого вы наняли около года назад.
— У меня нет привычки держать в голове имена прислуги. Джеральд прав. Вы — наглец. Б. Г., прогоните этого молодого человека.
Шейн холодно усмехнулся, посмотрев на нерешительно двинувшегося в его сторону адвоката.
— Полиция еще задаст вам те же самые вопросы, — пообещал он и гордо прошествовал к выходу.
Негр, дожидавшийся у двери, тут же распахнул ее при приближении Шейна, и он вышел на веранду, с облегчением вдыхая чистый теплый воздух. Вдруг за его спиной раздались торопливые шаги. Его догонял Гастингс, на ходу натягивавший шляпу.
— Миссис Хоули страшно напряжена! — нервно выпалил он. — Я… э-э-э… думаю, что нам стоит обсудить некоторые вопросы у меня в конторе. Вы согласны встретиться со мной, мистер… э-э-э… Шейн, не так ли?
— С удовольствием, — кивнул Шейн, и адвокат проворно вскочил в черный седан, завел мотор и резко взял с места.
Пронзительный свист заставил Шейна поднять голову. Последний раз он слышал такой свист в детстве, когда играл в индейцев. Свист повторился.
И тут он заметил Беатрис. Перегнувшись через витые чугунные перила балкона второго этажа, она энергично махала рукой, подавая ему какие-то знаки, в то время как пальцы другой руки были прижаты к ее плотно сжатым губам.
Шейн нахмурился, нерешительно взглянув на наружную лестницу, ведущую к балкону, и девушка вновь настойчиво указала в ее сторону.
Он пожал плечами, захлопнул дверцу машины, подошел к лестнице и начал подниматься к балкону, на котором его ждала Беатрис.
Глава 5
Как только Шейн добрался до балкона, она возбужденно схватила его за руку и втащила за собой через открытую стеклянную дверь в большую спальню, своей обстановкой напоминавшую детскую. Все было бело-розовое: обои в цветочек, скатерть с оборками на маленьком столике, покрывало на кровати, сделанное из того же кретона, что и шторы.
Беатрис остановилась посреди комнаты и обернулась к нему, склонив голову набок и застенчиво положив палец в рот.
— Знаете что? — спросила она.
— Что? — серьезно отозвался Шейн.
— Когда я на вас смотрю, у меня внутри все бурлит. — Она шаловливо хихикнула, подошла к низкому книжному шкафу, сняла две книги с полки, из образовавшейся щели выудила пол-литровую бутылку виски, наполовину опустошенную, и выдернув зубами пробку, протянула Шейну бутылку.
— Придется пить прямо так, — сказала Беатрис по-деловому. — Стащить здесь лед и шейкер почти невозможно.
Шейн поднес бутылку к губам и сделал пару глотков — так, чтобы как можно меньше жидкости попало в горло. Он вернул ей бутылку, и она, сделав большой глоток, вытерла рот тыльной стороной ладони и удовлетворенно произнесла:
— Чертовски здорово! Если бы у меня не было под рукой припрятанной бутылки, я бы уже с ума сошла, сидя взаперти в этом доме.
Шейн сел на низкий стульчик в изножье кровати.
— Вы — сестра Альберта Хоули, не так ли? — небрежно спросил он.
Девушка нахмурилась.
— Была. Альберт умер. — Она присела на кушетку в нескольких футах от него, расставив ноги слишком широко, чтобы это выглядело привлекательно. В ее руках покачивалась бутылка виски. — С матерью просто невозможно жить. Джеральд, конечно, душка, но иногда надоедает мне до смерти.
— Ваш муж?
— Ага.
— И как долго вы живете здесь с матерью?
— Вот уже два года. В ожидании своей доли после смерти дяди Эзры. — Беатрис хихикнула без видимых, с точки зрения Шейна, причин.
— А что, ваш муж не в состоянии вас содержать? — мрачно спросил он.
— Думаю, что в состоянии, но с чего бы ему об этом волноваться? У дяди Эзры были миллионы. Он украл их у папы и выделял матери какие-то жалкие крохи — только чтобы она могла кое-как содержать этот чудовищный дом.
— Каким образом ваш дядя ухитрился обокрасть вашего отца?
— У них было общее дело. Когда папа умер, оказалось, что от его доли ничего не осталось. Мистер Гастингс все нам объяснил. Он — мастер на такие объяснения.
— Итак, ваш дядя умер, и вы получите все те миллионы, что он украл у вашего отца?
— В том-то и дело.
— В чем?
— Поэтому я и хотела поговорить с вами. Он все до последнего цента оставил Альберту.
— Но ведь Альберт умер.