— Ш-ш-ш. Ш-ш-ш. — Шейн успокаивал меня, когда кровать прогнулась, и он лег на меня, вытирая мокрые дорожки с моего лица. — Ты так хорошо справилась. Так красиво. Я никогда не видел ничего более необычного, чем ты, когда ты кончаешь.
Его слова окутали меня, успокаивая бешеный ритм моего сердца. То, как его глаза смотрели на меня сверху-вниз, заставило меня почувствовать принятие, которого я никогда раньше не испытывала. Это заставило мое сердце учащенно биться, а глаза гореть совсем по другой причине. Он смотрел на меня так, словно обожал меня, словно я была его единственной целью в жизни.
Я услышала шуршание обертки презерватива, прежде чем почувствовала, как кончик его члена коснулся моего отверстия. Я сжала свою сердцевину, даже легкое прикосновение его кончика к моему набухшему влагалищу вызвало шок во всем моем теле.
Он удерживал мой пристальный взгляд, убирая волосы с моего потного лица, медленно продвигаясь вперед, дюйм за дюймом, не останавливаясь, пока не вошел так глубоко, как только мог, его яйца упирались в мою задницу.
Шейн удерживал мой взгляд, когда выходил, и повторил процесс, вращая бедрами, потираясь о мой клитор при каждом толчке. Его лоб прижался к моему, наше дыхание смешивалось в маленьком пространстве между нами, пока он медленно трахал меня.
Нет.
Это не было трахом. Это разительно отличалось от всего, что мы делили раньше. Не было ни быстрого темпа, ни шлепков по коже друг друга, ни грязных слов, раздувающих пламя еще сильнее. Я не решалась назвать это занятием любовью, но мне казалось, что это так, потому что я никогда раньше не испытывала ничего настолько сильного. Это окутало нас в нашем собственном маленьком мирке. Он внутри меня, не торопясь, наслаждаясь сочетанием нашего жара.
— Жаль, что мне нужен презерватив, — прошептал он мне в шею. — Хотел бы я чувствовать тебя. Чувствовать мою сперму глубоко внутри тебя.
— Мне жаль. — Я не знала, что еще сказать. Мне было жаль, потому что я почти хотела сойти с ума и рискнуть всем, чтобы почувствовать это. Даже если я и не принимала противозачаточные. — Я начну принимать таблетки. Я хочу почувствовать твою сперму внутри себя.
Мои слова вызвали первое замедление его темпа. Его бедра дернулись немного сильнее от картины, которую, должно быть, нарисовали мои слова.
Он слизнул капельки пота с моей шеи, когда я прижалась к его спине, поднимая ноги выше на его бедрах, нуждаясь в большем. Нуждаясь в нем целиком.
Его рука потянулась вниз, чтобы схватить меня за бедро, толкая вверх и через плечо, и он сильно толкнулся в меня, сорвав крик с моих губ.
Наблюдая за моими губами, он сделал это снова. И еще раз. Толчки становились все быстрее и сильнее. Я была так близко, что мои крики превратились в постоянные стоны нарастающего удовольствия, пока я добивалась своего второго оргазма за ночь. Он тянул время, пока был внутри меня, заставляя его казаться бесконечным, и теперь нам обоим нужно было кончить.
— Да. Шейн. Пожалуйста.
Он приблизил свои губы к моим и начал жестко входить в меня, растирая мой клитор с каждым движением, пока я больше не смогла этого выносить, и моя киска не начала сильно сокращаться, распространяя волны по всему моему телу, сильнее и быстрее, чем в прошлый раз. Он застонал мне в губы, удерживаясь внутри меня, пока моя пизда получала оргазм от его члена.
Когда мы закончили, он выскользнул из меня и упал в сторону, все еще держа меня на руках. Наши грудные клетки вздымались от напряжения, и я провела рукой по его вспотевшей груди, желая запомнить эту ночь навсегда. Нуждаясь запомнить ее.
Потому что в ту ночь я влюбилась в Шейна.
ГЛАВА 18
На следующее утро, я перевернулась и вытянула руки поперек кровати, ожидая найти Шейна.
Вместо этого под моей ладонью оказались холодные простыни. Меня охватило дежавю, то же чувство, что было у меня на Ямайке, когда я проснулась и обнаружила, что он ушел. Разочарование сжимало мою грудь. Надежда, что он вернется и захочет от меня большего. Но когда я прислушалась к звукам, из моей ванной или кухни, я поняла, что он ушел.
Я приподнялась на локтях и оглядела комнату в поисках его брюк, ботинок, чего угодно, все еще представляя, что он здесь, несмотря на тишину. Все, что я нашла — это маленький листок бумаги, лежащий на его подушке.
Мне нужно работать этим утром.
Шейн
Вот и все. Ни извинений, ни сожалений, ничего. Хуже того, я знала, что ему сегодня не нужно было работать. Мы говорили о том, что у него выходной, и пошутили о том, как провести день.